Один состоятельный человек признался Мастеру, что, несмотря на все свои старания, он так и не смог преодолеть страсти к деньгам.
— И ты готов пожертвовать из-за них даже радостями жизни? — поинтересовался Мастер.
— Я приберегу радости жизни на старость.
— Если только доживешь до нее!
Тут он вспомнил об одном разбойнике, который крикнул:
— Кошелек или жизнь!
На что жертва ответила:
— Возьми мою жизнь. Деньги я откладываю на старость.

Демонстрируя всю нелепость религиозных убеждений, которые появляются не в результате внутреннего поиска человека, а навязываются ему извне, Мастер рассказал ученикам о том, как один человек пришел в брачное агентство.
— Я ищу невесту, — сказал он.
— К вашим услугам. Выбирайте.
Он выбрал фотографию красавицы лет двадцати пяти и сказал:
— Я беру эту.
— Извините, но вам придется взять эту леди, — возразил ему директор конторы, показывая ему фото седеющей женщины пятидесяти лет.
— Почему это именно ее?
— Потому что она первая в очереди!

— Почему вы так мало путешествуете? — спросил Мастера журналист.
— Лицезреть одного человека или одну вещь на протяжении целого года и каждый раз находить в этом что-то новое — вот приключение. Это намного интереснее любого путешествия.

Мастер сказал художнику:
— Чтобы добиться успеха, каждому художнику или композитору необходимо долго и упорно трудиться. Некоторым во время работы удается освободиться от эго. В таком случае рождается шедевр.
Позже ученик спросил Мастера:
— Кто такой Мастер?
— Тот, кому дано освободиться от эго. Жизнь такого человека — шедевр, — ответил Мастер.

Мастеру задали вопрос о Провидении Господнем. Он рассказал о двух евреях, которые переживали не самые легкие времена.
— Уверен, что Бог позаботится о нас, — уверенно произнес один из них.
— Я только хотел бы, чтобы Он позаботился о нас еще ДО того, как это произойдет.

Когда разговор зашел о современном прогрессе, Мастер рассказал о двух посетителях из развивающейся страны.
Он спросил об уровне благосостояния их народа. Один из гостей обиделся:
— Господи, мы же цивилизованный народ: у нас даже есть два оружейных завода!

Рассказывая о своей религии, посетитель сказал Мастеру:
— Мы считаем, что Бог сделал нас Своим избранным народом.
— Что это значит?
— Бог выбрал нас среди всех народов, населяющих Землю.
— Я думаю, что знаю, кто среди всех народов на земле сделал это открытие, — сухо заметил Мастер.

Ученику, который очень боялся совершить ошибку, Мастер сказал:
— Самую большую ошибку совершает тот, кто не ошибается, — он не стремится к новизне.

— В стране Просветления знания нужны не более, чем дубинки в современной войне. Здесь необходима лишь осознанность, — сказал Мастер.
И он подкрепил свое высказывание рассказом об одной ученице, которая взяла себе в домработницы беженку из Монголии. К своему разочарованию, она обнаружила, что девушка не умеет пользоваться пылесосом, управляться с миксером и стиральной машиной.
— Ты хоть что-нибудь умеешь? — спросила хозяйка в отчаянии.
Лицо девушки озарила гордая улыбка.
— Я умею доить верблюдицу, — ответила она.

Другому богачу, который в погоне за деньгами подорвал свое здоровье, Мастер рассказал о похоронах одного скупца.
Внезапно «труп» пришел в себя, осознал, что происходит, и быстро сориентировался:
«Лучше притворюсь мертвым, а то придется оплачивать счет за похороны».
Мастер подвел итог:
«Многие скорее спасут свои деньги, чем жизнь».

Когда проповедник стал говорить о Добрых Вестях, Мастер перебил его:
— Что это за добрые вести, коль так легко попасть в ад и так трудно — в рай?

Однажды во время беседы Мастер процитировал древнего поэта.
После беседы к нему подошла молодая женщина и сказала, что было бы лучше, если бы он зачитывал цитаты из Библии.
— Разве этот язычник, которого ты цитировал, познал Господа? — спросила она.
— Послушай, женщина, — строго ответил Мастер, — если ты думаешь, что Бог — автор книги, которую ты называешь Библией, то я хотел бы, чтобы ты знала: Он — автор еще одной, более ранней книги, именуемой Вселенная.

Искусствовед читал лекцию в монастыре.
— Искусству место в музее, — сказал он, — а вот красота есть повсюду: в воздухе, на земле — везде; она доступна всем — без имен и определений.
— Совсем как духовность, — говорил Мастер на следующий день, оставшись наедине с учениками. — Символы духовности можно встретить в музее, который мы называем храмом, но ее сущность есть повсюду — доступная всем, неопознаваемая, без имен и определений.

Для Мастера все правила, какими бы священными они ни были, имели чисто функциональную ценность. Они должны подчиняться Реальности — единственному Высшему Закону.
Однажды, следуя веяниям моды, его дочь-подросток изъявила желание надеть платье, которое открывало плечи. Но мать сочла, что дочь еще недостаточно взрослая для этого. Горячие споры не прекращались несколько дней.
Когда наконец поставили в известность Мастера, он сказал:
— Пусть она примерит платье. Если оно удержится на ней, значит, она достаточно выросла, чтобы носить его.

Отметить девяностолетний юбилей Мастера пришли многие друзья и бывшие ученики.
Перед началом торжества Мастер поднялся и произнес:
«Жизнь измеряется не количеством прожитых дней, а их качеством».

Миллионер прибыл в монастырь, торжественно пообещав научить «старого дурака получать удовольствие от жизни, чтобы тот не тратил свою жизнь в заточении монастыря».
Услышав об этом, ученики громко рассмеялись, ибо знали, что Мастер наслаждается жизнью.
— Учить «старого дурака» получать удовольствие от жизни, — сказал ученик, — все равно что купать рыбу.

Обычно Мастер не был словоохотлив, но когда речь заходила о чарующей силе слов, он становился красноречивым:
— Берегитесь слов, — говорил он, — как только вы расслабитесь, они начинают жить своей жизнью; они будут слепить вас, гипнотизировать, терроризировать, — они уведут вас от реальности, которую обозначают, — заставят думать, что они и есть действительность.
Мир, который вы видите, — не Царство, что видят дети; ваш мир фрагментарен, разбит на тысячи частей вашим словом…
Будто каждая волна океана независима и существует отдельно от самого океана. Когда слова и мысли затихают, Вселенная расцветает — она реальна, целостна и едина — а слова становятся тем, чем они должны быть: партитурой — но не музыкой, меню — но не едой, указателем на дороге — но не окончанием пути.