Я бегу за луной,
я бегу за рассветом,
я бегу за туманом,
за рекой… Я бегу,
чтобы догнать
черепаху

Зима и вот
сквозь небо, сквозь века
снега, снега, снега…
Земля уходит спать
на цыпочках

Суть
моей жизни
летит альбатросом
над самым большим
океаном

В
пустоте
распускается
самый красивый
цветок… В пустоте
плывут корабли
самых больших
одиночеств

Сознание — это
пустыня, в которой
муравей собирает
камни

Пока ты молчишь… Мое море становится камнем… Мой сад осыпается пеплом… Облака превращаются в пыль… А весна незаметно сменяется вечностью. И я понимаю с великой тоской и болью… Что наши дети и внуки… Никогда не увидят… Солнца.

Я никогда не встречал этой женщины.
Никогда не касался её ресниц.
Никогда не ласкал её губы и тело.
Никогда не просыпался с ней на рассвете…
Так почему же она —
эта странная женщина —
не оставляет меня
в покое.

День
наполняется
далью — твоими
глазами… Ночь —
лесом твоих
рук

НАТАШИН ГОД (Из книги «ВЕТЕР»)

Осень… Капелла лягушек… Всплески… Ускоре-
ние улиц, бегущих от ветра… Размагниченность ли-
стьев… Пригоршни лунного света… Шорохи губ…
Губы! А по ночам над моим лицом — твои ладошки
мерцают, как два светлячка… И кружатся, кружатся,
кружатся…
Зима… Невесомость клубящихся стекол… Ступен-
чатость снега… паузы… Взбаламученность лампы…
Опустошенные клеточки слов… Молчание… Молча
мы бродим по комнате, делая странные вещи: пере-
ставляем предметы с места на место, с…
… показать весь текст …

Люблю смотреть,
когда за окошком
падает снег,
а в комнате даль
и шелест длинных ресниц…
Люблю смотреть на счастливых женщин!
Это ведь так приятно,
так уютно —
смотреть на счастливых,
зная, что счастья
нет

Деревья плакали, а я смотрел,
как слезы мчатся ручейком к моей
такой же жизни

Я пришел в этот мир
доводить до безумия
камни, смеяться
над каждой горой,
плакать над каждой
букашкой… Лететь,
гореть, разбиваться
и снова… Малыш!
Оставь это серое,
следуй за мной,
делай, как я,
улыбайся, как я…
И ты станешь такой же,
как я, сумасшедшей,
… показать весь текст …

Большими рядами
идут по земле деревья,
но их стройное шествие
остается для нас незамеченным,
ибо деревья идут
со скоростью тысячелетий

Приходит пора
и гончар превращается
в глину

Не для славы мирской,
не для злата земного,
я живу для распахнутых
окон

Длинноглазая, длинноволосая… Она любила брусничных мальчиков… Она любила брусничных, а жила со мной… Однажды, не выдержав, я спросил:
«Зачем тебе эти, брусничные? Зачем тебе эта блажь?»
«О, Волк! — улыбнулась она. — С ними, боготворящими… Я ощущаю себя царицей… А с тобой, убивающим… Маленькой, глупой улиткой… А мне, что-
бы жить… Нужно и то, и другое!» Аргумент был железный и я ее больше… Длинноглазую, длинноволосую… Никогда ни о чем не спрашивал.

Мой
разум
живет
в мансарде, с открытым
окошком, куда
с визгом влетают
стрижи

ОДНАЖДЫ (Из книги «ВЕТЕР»)

Он очень любил рисовать лошадей, хотя никогда
не видел лошадь в глаза и совершенно не стремил-
ся к этому.
Те, кто знали его, посмеивались, остальные нахо-
дили в его «лошадином» искусстве удивительное
многообразие.
— Какая смешная свинка! — восклицала его под-
руга, показывая пальчиком на одну из последних
«лошадок».
— Какой милый тюлень! — искренне восторгалась
девушка, живущая этажом выше. А потом добав-
ляла. — Как бы я хотела его погладить!
… показать весь текст …

Я рисовал ее имя на горных вершинах.
А она украшала его лепестками.
Я отпускал ее птиц в небеса и дальше.
А она кормила их ложечкой в клетке.
Я смеялся, когда нам встречались мертвые.
А она сострадала и плакала.
Я творил ее тело из листьев полыни.
А она оставалась жасмином…
Мы расстались, потом… Было много других…
Имя которым — Же…
Но всегда, вспоминая ту девочку…
Возникало такое чувство… Будто Бог
подарил мне кусочек чудесной реальности…
А я хотел в ней увидеть…
… показать весь текст …

Пока
я люблю,
от меня убегает
сердце