Уже
к его печали прислоняются горы,
в его одиночестве тонут моря, в его отрешенности гаснут ветры,
его именем пугают галактики…

А он,
как и прежде,
не подозревая об этом, живет
совершенно обыденной жизнью:
тоскует,
мечтает,
работает,
думает,
спит…
… показать весь текст …

Эти
камни
ночами,
эти синие камни
зажигаются в темное
небо, а мы
смотрим и видим
звезды

Как яблоко солнцем
живое налито
силой небы-
тия

Посмотри, как весна
легко вынимает
сердце из пус —
тоты

Наблюдая за тем,
как роскошный цветок
растворяется между
лепестками, я понял,
где завершается
«здесь»

Любовь — это много,
много больше всего остального,
много глубже, сильнее и дальше…
Любовь — это встреча
с Богом

Прости меня, Господи,
за то, что так часто в жизни
я обращался к тебе с мольбою,
и ты всегда, протянув
изможденную вечностью длань,
отдавал, не колеблясь, свой самый последний грош,
и я, не колеблясь, его принимал,
не зная, что этот кружочек меди
всегда у тебя
последний!

Корни
высоких
деревьев
не дают умереть
навсегда

Меня еще не было,
когда кто-то другой
наслаждался моим
отсутствием

Никогда не боялся
ни жизни, ни смерти,
но всегда ощущал
опасность того,
что между

У этой реки,
именуемой жизнью,
только один
берег

Душа
живет
в самой себе,
снаружи у-
мирает

Я научу тебя, девочка,
как перемалывать солнце
в золотистую пыль
пространств,
как собирать расстояния,
оставленные другими,
и очищать глубину
от грусти…

Я расскажу тебе, девочка
как можно любить этот мир,
зависая судьбой
над пропастью…

Геннадию Красникову

Железо, которым
распяли Христа,
давно уже стало
золотом

Пока мы живем,
о нас разбиваются
горячие капли
птиц

Не существует
высоких вершин,
длинных дорог
и взрослых

Она говорила:
«Верни мне мои колокольчики!»
Топала ножкой,
разбивая окрестные звезды.
Потом уходила,
добегая до самых дверей.
Но всегда возвращалась
к волнующим душу страданиям…
Она была просто
женщиной

Тайна
человека,
цветка,
птицы… -
Тайна утраченной смерти

Ты уходила — падала луна,
горел восток, в кустах рыдал соловушка,
дымились травы, гнулись горы… Но
во мне все так же цвел удав — я знал,
что та, чей дух познал кнута блаженство,
уйти не сможет

Он забредил росой,
той росой серебристой, которой
на заре умываются бабочки, тля и цикады…
Он забредил озерами,
где ночами купаются лебеди…
Он забредил дождями, быть может,
слишком долго он травами думал
и мыслил цветами, быть может,
это память его высыхает