Когда бы мой отец ни обращался ко мне, он всегда начинал разговор со слов: «Говорил ли я тебе сегодня о том, что я тебя обожаю?» Это выражение любви было взаимным, и позднее, когда он достиг преклонного возраста и жить ему оставалось совсем недолго, мы с ним сроднились еще больше, если только это вообще было возможно.
В восемьдесят два года он уже был готов к смерти, а я готов его отпустить, чтобы его страдания наконец прекратились. Мы смеялись, плакали, держали друг друга за руки и обменивали…