Говорят, что умного человека от дурака отличает то, что умный умеет анализировать свои поступки, а дурак нет. Я же считаю, что настоящего человека от искусственного отличает одно — способность к покаянию.

Чем тусклее светильник разума, тем ярче абажур.

Отсутствие паники по ночам — признак того, что правильно выбрал дело своей жизни.

Моё открытие: проблема Отелло — чистой воды расовая проблема. Дело не в том, что он ей не доверяет. Само их соединение — основа конфликта. Например, армяне уже двести лет, наверное, якшаются с русскими, но до сих пор не могут спокойно терпеть, когда русские говорят «ё* твою мать». Хотя русским кажется, что это просто выражение. Проблема Отелло не в разности кожи — в разности реакций.

В любой сфере есть ремесло, а есть искусство. Когда говорят об актёре «он хороший ремесленник» — это вранье! Я знал сапожника, который обожал свою работу: он видел оторванную подошву, и у него шла слюна.

Хорошо действующая тирания встречается так же редко, как эффективная демократия.

Музы — это не девушки по вызову. Они сами, кого захотят, того и вызовут.

Люди педалирующие, акцентирующие свою доброту, мне кажутся подозрительными. Доброта — это тихая вещь.

Ставя дипломатии объективно невыполнимые задачи, государство обрекает её на неудачу и, что не менее важно, на утрату репутации. Безропотно пытаясь выполнить такие задачи, даже самые искусные дипломаты рискуют превратиться в посмешище.

Нации, как и женщине, не прощается минута оплошности, когда первый встречный авантюрист может совершить над ней насилие.

Покаяние не может быть принудительным — это аксиома. Можно пристыдить человека, можно очень чувствительно наказать его, можно, наконец, заставить прилюдно извиниться, но принудить его покаяться — невозможно, это сугубо внутренний, интимный процесс. Будь то мелкий проступок, или же самое жестокое, кровавое преступление, если сам человек не осознал меру своего падения и внутренне не содрогнулся, бесполезно взывать к его совести, или растолковывать весь ужас содеянного им.

Будущее — это роскошь. Слишком много его никогда не бывает.

Трёх вещей нету в мире: лестницы в небо, моста, перекинутого через моря, и справедливости в сердце человеческом.

Капитуляция — не позор. Хороший генерал не будет завлекать последнего оставшегося в живых солдата идеей борьбы, точно так же как хороший шахматист не станет продолжать заведомо проигранную партию.

Нет мысли, которую нельзя было бы высказать просто и ясно.

Отсутствие рекламы — тоже своеобразная реклама. Когда любая информация о человеке на вес золота, это вызывает дополнительный интерес. Например, Михаил Шуфутинский, когда его знали только по записям, был очень популярен. А как только по ТВ закрутили его клипы, он сдулся в два года.

На мой взгляд, тройка самых стойких и пассионарных народов мира — это армяне, евреи и корейцы.

Композитор не должен как-либо выглядеть. Это человек без имиджа, просто фамилия на титульном листе партитуры. Чем лучше выглядит композитор, тем он менее интересен.

Я вижу теперь, что самое страшное, что может со мной случиться, это что я могу высохнуть. Высохнут глаза, высохнет рот, высохнет мозг. Не будет никаких соков, а я буду всё ещё жить и жить — может быть, сорок лет. Жить без соков — это самое страшное для человека.

Величайший подарок, который ты можешь дать кому-то, — это дар вдохновения.