Иногда на приятные мелочи внимания не обращаешь. А даже самые малюсенькие неприятные мелочи сразу бросаются в глаза.

Помню, когда был маленьким, чуть что не так — сразу обещал себя хорошо вести. Но не уточнял — куда.

Иногда такая чушь приснится, что даже непонятно: где такие идиотские сны изготовляют?

А никто и не обещал, что обещаниями завалят. Так нет, многие терпеливо ждут.

Считается, что всё можно посчитать. На этот счёт у меня существуют сомнения. И кто может посчитать: сколько у меня сомнений?

Слишком длительное групповое молчание приводит к девальвации тишины.

Хотелось бы пожелать себе всего наилучшего. А толку? Пожелания себе не рассматриваются ни в какой инстанции.

Слишком запоздавшая помощь приравнивается к преждевременной помощи другому.

Что-то я стал сомневаться в оправданности сомнений. Они только на решительность сподвигают.

Чувством сострадания чувство голода не приглушишь.

Не могу сказать, что мне так уж нравится наступать на грабли. Но если грабли заботливо уложены на дороге, то как-то неудобно мимо них пройти.

Ночью выпал снег и такой белый, что даже обидно стало: никак к цвету не придерёшься!

Хорошо, каждый может ошибиться. Значит и не ошибиться может любой. Выходит, что ошибки — дело сугубо добровольное.

Избирательная память сама избирает, что ей помнить: хорошее или плохое.

Однажды мне всё-таки удалось! Что именно — уже не помню. Но гордость за содеянное продолжает меня согревать долгие годы.

Если у тебя настроение не очень хорошее — это очень хорошо. Есть что исправлять и поднимать.

Надо жить и радоваться тому, что тебя никто не заставляет радоваться, а веселишься ты на добровольной основе.

Подумать только… Только подумать — обычно оказывается недостаточно.

Подавляющее большинство людей считает, что их подавляет наглое меньшинство безмозглых бездарей.

Всё гармонично: чем глубже пропасть, тем дольше длится свободный полёт.