Почему взрослые несчастны?

Посмотрите на детей, они счастливы всегда и безусловно, даже если плачут, через мгновенье их глаза светятся счастьем!

А потом мы взрослеем…

Помните керосиновые лампы? Чем дольше горит, тем больше коптится и света становится меньше. Так же и мы взрослые, коптим небо, обрастаем потерями, печалями, болью, бытом… Вроде просто живем… Но однажды замечаем, что живем в темноте…
Потом мимо случайно проносится что-то, или кто-то и оцарапает нашу копоть так, что пробьется лучик света! И мы думаем: «вот оно счастье! Значит я буду счастлив, если рядом этот человек!» Или деньги, или машина, или еще что-то что нас «поцарапает»… Потом оно уходит, царапина затягивается горечью потери и опять темнота…

И почему-то так сложно вспомнить, что счастье внутри себя, что оно не зависит от «если», «когда»…

Драконы обожают крепкий кофе,
И любят черный с перцем шоколад,
Хрустящий, в масле жареный картофель,
И за шашлык отдать готовы клад,
Драконам подавай тунца с лососем,
Головку сыра, ну, а лучше две,
Гуся и поросенка на подносе,
И уток запеченных в рукаве.
Дракон не против скушать пуд печенья,
И запеканку можно с курагой,
Нога под пиво им пройдет оленья,
Из фруктов тоже ужин неплохой.
А дев, пускай упитанных и сочных,
От древних королей ведущих род,
… показать весь текст …

В каждой компании, выбирающейся на отдых в лес, есть загадочный молчун, приносящий новые ветки для костра и подбрасывающий их в огонь.

После паузы Луп заговорил спокойным тоном:
— И все же ты будешь драться, даже если хозяин предоставит тебе право выбора.
Марк кивнул:
— Я должен. Ради моей матери.
— Тогда ты не трус, Марк. Любой, кто живет в страхе перед таким боем и готов преодолеть этот страх, для меня герой. Вот что такое смелость.

Вы спрашиваете почему я не могу как прежде радоваться жизни и быть счастливым?

Представьте себе слепого от рождения человека, который никогда не видел даже лучика света. Он научился жить, готовить, стирать и гладить себе рубашки… Научился даже быть счастливым и радоваться жизни.
Но однажды нашелся доктор, который дал ему зрение, показал морской закат, вершины гор, изумрудные долины, все краски мира…
Однако человек совершил ошибку и по своей вине опять ослеп. Опять сплошная темнота… И нет надежды… И виноват он сам и только он…
Сможет ли он быть счастлив и доволен жизнью, зная чего лишился, как прекрасен и ярок может быть мир? Сможет ли простить себя?

Так же и с любовью…

Время-маленький малыш.
Он играет, а ты спишь.
Ты уходишь, он ждет ответ.
Ты заходишь, а его уже нет…

Я не знал, что с женщиной можно испытать подобное, что она дарит такую огромную радость. Я жаждал никогда больше с нею не расставаться, и не только ради ее плоти, но ради счастья просто быть подле нее, говорить с нею и молчать, есть обед, приготовленный ее руками, улыбаться ей, разделять ее мысли. Я буду тосковать о ней до последнего вздоха

Каждый раз, когда разум побеждает сердце, умирает часть души.

Это как на большом светильнике задувать по одной свече. Однажды наступит момент, когда погаснет последняя, и тогда тот, кто мог дарить радость, свет, тепло, обречен медленно умирать, превращаясь в груду ржавого металла.
Ведь вряд ли найдется кто-то, способный разглядеть в жутком силуэте что-то хорошее, да к тому-же рискнувший войти в темную сырую комнату, чтобы поднести спичку…

Тебе больно и эта боль живёт с тобой, в тебе, она стала твоей неотъемлемой частичкой, боль, которая разрывает твою душу и сердце на мелкие куски, разъедает тебя изнутри, и тебе хочется, стиснув зубы, бежать и бежать не оглядываясь, хочется кричать, но твой крик подобен немому стону, который никому не слышен, тебе кажется, что это даже к лучшему, ты не хочешь с этой болью ни с кем делиться, потому что она твоя … только твоя… ты с ней начинаешь воссоединяться, тебе кажется, что эта боль — частица тебя самого, ты начинаешь её любить, как любит родитель своего непутёвого ребёнка, только потому что, он всё для него, он часть его… так и ты не мыслишь своего существования без неё… без своей боли… и понимаешь, что ты потихоньку начинаешь сходить с ума…

«Он своими руками погубил то, чем дорожил больше жизни…»

— Одно дело, что я говорю, другое, о чем думаю, и третье, особое, что бы хотел изменить. А изменить я хотел бы многое, но уже поздно, и перемен не произойдет, все меня запомнят тем Антоном, которым привыкли видеть, — бесшабашным, независимым, свободным в словах и поступках. Но закончим об этом!