Сухая осень, сумерки, на белом,
лаская воздух утоленным телом,
хватая время павшими руками,
становишься моделью Модильяни,
становишься… Как яростно и нежно
морская зыбь по наготе твоей
бежит куда-то, исчезая… Мне
безмерно страшно прикоснуться, страшно
сломать пейзаж

Они заняты только одним… Строят стены, считая, что строят жизнь. Строят везде и повсюду с неутомимостью носорога. В квартирах, домах, на виллах…
В жестах, словах, криках… В чувствах и расстояниях…
А ведь им, строителям стен… Заключенным в холодные кирпичи… Только и надо — построить всего лишь… Всего лишь одно совершенно живое… Свободное от границ. И они бы построили, если бы знали куда.
Иные знают, но их держат далеко от незнающих, не давая возможности спасти бесконечность… И навеки разрушить стены… Между жизнью и смертью… Между сегодня и завтра… Между здесь и там…
А ведь так бы оно и случилось… Кабы кому-то на свете… Удалось бы построить хотя бы одно… Совершенно живое…
Что начинается с «о» и кончается тоже на «о»…
Окно!

Человек одинок,
как монета в ладони
нищего

Ты счастлив. Ты очень счастлив…
Ты даже не знаешь насколько…
Просто сердце-консервная банка
запечатано нелюбовью.
Я возьму нож, банку вскрою,
будет больно… вначале только.
Я выпущу всех чёрных кошек
из всех чёрных комнат,
выгоню голубей с чердака на волю,
за околицу вылью прошлое и окна открою.
И хлынет воздух рекою после цветочных дождей,
и станет тебе легко, и душа запоёт…
Ты сам станешь музыкой сердца,
я починю его нитями нежности…

Свернулся ураган и молнии угасли,
и разлетается огонь, и в пыль, и в прах —
Всесильная любовь руками голыми
оберегает жизнь, в которой
много-много утра и много-много
снега

«На дороге, ведущей в Рио, я увидел дрожащего от холода ослика. У него посинели уши и, казалось, вот-вот отвалятся. Встав рядом с ним, я надел на него полосатую шапочку. Потом снял распахнутый плащ и закутал в него это потерянное во вселенной О. Но ослик продолжал дрожать и тогда, до конца
раздевшись, я обложил его тельце сорванными с себя одеждами. Я даже снял башмаки и обул ими ослика, но и это не помогло — ослик продолжал дро-
жать, коченея все больше и больше.
«Как же его согреть?!» — дума…
… показать весь текст …

Они хотели любить и они любили. Блондинок, брюнеток, шатенок… Хорошеньких и не очень… Худосочных и пышных… Пышных и худосочных…
Холостых и замужних… Замужних и холостых… Ананасы, шампанское, бублики… Рябчиков и круассаны… Вечера на хуторе близ себя… И бурные ночи далеко от свидетелей… Они всё время что-то любили… Им нравилось думать и они думали… Он всё время о чем-то думали… Результатом чего становились весьма интересные… Суждения и рассуждения… Тонкие намеки и длинные обстоятельства…
Выводы…
… показать весь текст …

Слеза — это космос,
который мгновенно
сжимается болью
до капли

Тускло и бледно, скупыми лучами
Брезжит туманное утро в окно…
О, не буди меня: чудными снами
Бедное, глупое сердце полно.
Ты не спугни его светлые грезы
Трезвою правдой постылого дня;
Слышишь, смеются мне белые розы,
Нежно баюкают сказки меня?
Пусть это все только призрачно, ложно,
Пусть это сердца болезненный бред…
Жить без огня и любви невозможно,
Вечного ж в жизни изменчивой нет.
Дай же мне грезить… пусть думы желанные
Бедное сердце согреют в груди…
… показать весь текст …

Она пришла ко мне с целым мешочком красок и торжественно объявила:
- Мы перекрасим слова в совершенно другие цвета.
- Зачем? — удивился я.
- Мне надоел этот скучный мир.
- А причем здесь слова?
Она посмотрела на меня тем самым взглядом, после чего я стремительно с ней соглашался.
- Ты права, Фламинго! Прямо сейчас мы начнем их красить. Я тоже устал от жизни.
Весь день напролет мы перекрашивали слова, придавая им самые неожи-данные тона. Временами случались казусы, как со словом папор…
… показать весь текст …

Всё прощанье, — вздыхает один.
Всё начало! — смеётся другой.
Голос свыше: «Всё есть продолженье».

* * *
Очистите от шума
Нашу землю —
И музыку услышите везде!

***
Чем больше ощущаю я
Того, Кто выше бытия,
Чем глубже это осознанье,
Тем чаще я от сложных фраз
… показать весь текст …

Там, где ты счастлив,
утро похоже
на хижину

* * *

Пойманный числами,
мир оказался
самым слабым
звеном

* * *

Крики вселенной
… показать весь текст …

Однажды… Когда кончаются стены, стирая границы между… Начинаются белые мухи. Они похожи… Впрочем, они ни на что не похожи и в этом их
главный смысл.
Однако, что же они такое? И почему они начинаются? Об этом с улыбкой меня часто пытают те, кому так и не выпала эта милость, но мне нечего им
рассказать, ведь и для меня самого остаются тайной эти белые мухи, приходящие однажды в жизнь.
Я ведь даже никогда их не видел.
А что я, собственно, видел? Пожалуй, не так уж и много… Но одно мне известн…
… показать весь текст …

СИНУС
Он проснулся и увидел синус. Последний стоял над ним и что-то шептал в глаза. Ему снова захотелось спать и он заснул. Когда же проснулся, то сно-
ва увидел синус.
Ему надоело просыпаться и видеть синус и он решил покинуть кровать. Однако, при первой же попытке подняться не обнаружил ног. Он хотел по
трогать то место, где они были, и уже не обнаружил рук.
В комнату вошла незнакомая девочка с мамой. Маму он тоже не знал. Сволочь — мама. «Кто положил этот кубик на мое одеяло?» — истерично взвизгнула девочка и швырнула его на пол.
А потом прозвенел будильник и он проснулся. И проснувшись, увидел женщину… Стоящую рядом и что-то ему говорящую.
Он посмотрел на нее и понял:
«Женщина — это синус».

Когда ты порхала в штанишках… Я блуждал по окрестностям осени… Когда стала красивой девушкой… Я уже провожал закаты… Когда стала роскош-
ной девой… Я был за чертой горизонта… Теперь ты в моей постели… Наготой обнимаешь… Смерть.

Я рисовал ее имя на горных вершинах.
А она украшала его лепестками.
Я отпускал ее птиц в небеса и дальше.
А она кормила их ложечкой в клетке.
Я смеялся, когда нам встречались мертвые.
А она сострадала и плакала.
Я творил ее тело из листьев полыни.
А она оставалась жасмином…
Мы расстались, потом… Было много других…
Имя которым — Же…
Но всегда, вспоминая ту девочку…
Возникало такое чувство… Будто Бог
подарил мне кусочек чудесной реальности…
А я хотел в ней увидеть…
… показать весь текст …

Вздрагиваю
от скрипа дремучей улитки,
от искривления корня далекого дерева,
от полночного всплеска морского булыжника,
от колебания ласточки в недрах рассвета…
Такая во мне
тишина

Как много в моих башмаках
осенней воды, как много
в моем бесконечном сердце
дождей, из которых ночами
самая нежная рыба
строит мой океан

Кажется — цепь
причин и событий,
на самом же деле —
летящая в сердце
ниточка жу-
равлей

В шуме листвы,
в шорохе ветра,
в шепоте моря,
в пении птах…
Везде Женщина