Какая бы страшная реальность ни была — это единственное, что у вас есть, и вам работать именно с ней. Чем раньше ты это понимаешь и признаёшь, тем легче тебе живётся.

Мы валялись и смотрели на звезды.

И текила плыла
в воздухе
или в теле.

И больше не надо было преуспевать —
всё уже преуспето.

Теперь надо перекраивать себя и не добиваться конфеток
от мира,
а перекраивать его,
потому что бог
наш,
… показать весь текст …

Ты совершаешь ошибки и получаешь за них. И знание, что есть ошибки фатальные… а есть ли они?

Наверняка.

Но это даже не полпроцента от массы ошибок, которую люди по лени своей называют «фатальной».

А если не те полпроцента, то «фатально» лишь то, что ты не исправляешь сам.

Фатально лишь то, что ты не исправляешь!

Когда тебе 2 года, и перед тобой лежит огромный непознанный мир, который: «бьётся током», «режется ножами», «капает на тебя раскалённым маслом»… Тебе всё-таки хочется знать — как тебе себя вести так, чтобы тебе было хорошо, и не было плохо?

«Добро» и «зло» — это же очень простые концепты: «Как мне поступать, чтобы мне было хорошо, и не было плохо?»

И, получается, детям очень нужен ответ на этот вопрос. И детям начинают объяснять. На сказках.

Воображение — это одна из важнейших мышц. Без воображения ты не знаешь, к чему ты идёшь. Потому что тебе нужно визуализировать вещи по жизни.

Более того, без воображения невозможно учиться. Для того, чтобы люди могли учиться на чужих примерах, на книгах или на фильмах — им нужно воображение. Когда ты можешь поставить себя в ситуацию и вообразить, представить себе: «Как ты действовал бы в этой ситуации? Что бы ты чувствовал? Как бы тот или иной расклад сыграл бы с тобой?»

Так твоё воображение становится достаточно сильным, чтобы потом визуализировать себе: «Хорошо, какое конкретно будущее ты хочешь? Как конкретно ты это будущее видишь?»

ЕВА: Я тоже, я так ужасно-ужасно-преужасно тебя люблю.
ФРАНЦ: Это не совсем корректная фраза.
ЕВА: Все равно. Я люблю тебя огромно, так огромно, что ужасно.

Говорить о прошлом всегда проще, чем говорить о будущем.

Потому что будущее требует большего присутствия в моменте, чем разговоры о прошлом. Тебе нужно представлять, нужно визуализировать то, о чём ты говоришь.

Прошлое визуализировать легче. Нужно просто напрячь голову и вернуться в своё проживание тогда — в то, что ты чувствовал в тот момент.

Будущее ещё не случилось. Но, чтобы оно случилось именно так, каким ты его хочешь, ты должен визуализировать как можно более чётко — а каким ты хочешь это будущее?

И вот здесь людям невероятно нужно воображение.

Кем бы ты ни был — тебе всё равно придётся совершать какое-то путешествие по жизни.

Ты не можешь застыть NPC, который будет 80 лет исполнять одно и то же, и быть счастливым. Такого не бывает.

Жизнь — это процесс. Это проживание и путешествие. Жизнь — это изменения. И тебе придётся меняться.

Выживают в концлагере не носками, дамы и господа, не носками, не тряпками, не объедками.
В концлагере можно выжить только одним — благословением кого-то любить.
Любовью одной живут люди.
Ибо любовь — единственное, что заставляет жить.

Как же важно людям знать, что другие тоже живые.
Проснитесь! У людей вокруг тоже есть чувства!
Люди слушают тебя, только когда ты можешь почувствовать мир их сердцем.
И правильно. А иначе, зачем им ещё слушать тебя?

Когда у неё загораются глаза, от неё исходит как необходимость, не свечение, не сияние, а какая-то необходимость к ней прикоснуться… не вожделение, не сексапил, как это теперь называют, но что-то едва уловимое.
Может быть, нежность.
Наверное, нет ничего ослепительнее, чем нежность.
То тепло, которым ты загораешься, милая моя, то тепло — лучшие твои оружие и защита.

Как только вы начинаете себе говорить «Ууух, я молодец!» — всё. Ваш мозг отключается. Потому что зачем ему больше думать?

Это самодовольство вашим мозгом. А самодовольство — отвратительная вещь.
Оно бывает только у самых мелочных и, честно говоря, глупых людей. Потому что отдыхать на лаврах — это самое тупое, что ты можешь делать.

Ты чего-то добился, ты что-то разрешил? Молодец, круто, давай, иди дальше — жизнь продолжается, ты же не можешь помереть здесь. Помереть, чтобы на могильном камне написать: «ИМЯ, сделал весь план на день».

Нет экстравертов и интровертов. Есть просто люди, которые умеют общаться или не умеют.

И коммуникация — это одна из самых сложнейших вещей в мире. Ей учатся, и учатся, и учатся.

Скромность — это когда ты залез на Эверест, и не умер после этого, самодовольно вспоминая о своём достижении. А пошёл искать себе новые вершины.

Нет, любимым не говорят — я хочу стареть вместе.

Любимым говорят — мы будем процветать до смерти и дальше.

Я хочу с тобой вечность. Хочу «всегда» — так она сказала бы Францу.

Но это всеубивающее «бы»!

Сказала бы, но не говорит!

Фрау Рудольф.

Как корабль на мели — толкнул бы кто в верную сторону — толкнул бы, потому что самой тяжело.
… показать весь текст …

Протянул ей свои артритные пальцы.
Попытался представить их белыми и изящными.
…в строгой черной военной перчатке.
Тянуть надо жестче.
Тверже.
Приказательно так.
И лениво.
Как если б я знал, что мир и так мой, как утренний кофе, и я не тороплюсь, лениво и небрежно я снисходительно даю миру упасть мне в ладони.

Да оглянитесь вы просто. Да имейте смелость оглянуться и увидеть — насколько люди такие маленькие заржавленные крысы, спрятанные по уголкам. Которые не способны вообще ни на какую открытость, ни на какое проявление тепла, если они не сдабривают это: кто травкой, кто табаком, кто алкоголем…

Я хочу, чтобы вы прожили контекст.
Ничего в этой жизни не возникает без контекста.
Люди — идиоты, которые всё всегда стараются из контекста вырвать. А потом сидят с такими «обрывками плоти», и не понимают: «А что с этим делать вообще?». И как оно в природе-то функционирует?
Потому что всё функционирует в контексте. Оторви от тела руку или коленный сустав — и, внезапно, удивительно, функционировать оно перестаёт.

Самые красивые ваши отношения, самые тёплые и счастливые — начинаются там, где вы перестаёте бояться, что что-либо в этом мире высветит ваши «квазимодства».

Близость и вовлечение невозможны там, где есть желание спрятаться. Спрятаться и показаться хорошим. Не быть настоящим, искренним и верным, а ПОКАЗАТЬСЯ. Показаться умнее, показаться лучше, показаться чище…

Люди становятся способны на близость только там, где они перестают бояться, что: «Меня-то сейчас как возьмут, да как увидят именно таким, какой я есть. Каким я себя видеть не хочу».

Когда вот это «я себя видеть не хочу» уходит — только тогда появляется возможность на близость.

И это не может быть «эксклюзивно». Когда ты искренен — ты везде искренен.

Комнаты, покинутые давно — мертвы.
Зато комнаты, только-только оставленные людьми, куда лучше самих людей.
Они живые.
Они разговаривают.