Педагоги — те же врачи. Только человеческих душ. Им тоже нужно приносить клятву — не навреди.

Уходит осень тихо, не спеша,
А дни летят быстрей, чем скорость света,
Все больше задыхается планета,
Всё молчаливей плачется душа.
И нити жизни свёрнуты в моток,
От первых дней до этого удушья,
От ран сердечных и до равнодушия,
И где же тот живительный глоток,
Что нам никак испить не удаётся.
И что вторым дыханием зовётся…
Мы поняли. Мы вынесли урок.

Нежно начни, но на нужную ноту надейся.
Ночь напитай незаметною негой непрошеной.
Неба ночного нектара нескромно напейся.
Незаменимой найдись — незабытой, нескошенной.

Я хочу сказать, что сегодня закончилась ещё одна эпоха — умер великий человек и великий сатирик. Можно озвучить эпитафию его же словами «или что-то изменится или меня будут цитировать вечно». Он мыслил перлами и говорил перлами. Скорблю.

— Что ты сказала?
— Ничего, я молчу…
— Ты даже молчишь громко!
______________________________________

— Ты слышала, что я сейчас сказал?
— Конечно, дорогой!
— Тогда повтори.
— Ну, что ты, дорогой — это неповторимо!

Ватное небо
Голые руки ветвей
Дни ноября

Дождик по крыше
Мокрый и серый асфальт
Луж амальгама

Охрой залита
Чёрная влага земли,
Но плачешься зря

Там где газоны
Сочная зелень травы
… показать весь текст …

Мой обожаемый клён. Он так кокетничает со мной. Ждёт, когда я оторвусь от плиты и застыну у окна, не в силах оторвать от него взгляд. Сначала, с середины сентября, он как будто двухслойный, где под плащом тёмной зелени прячется золотой наряд. Потом, уже с октября, зелень словно стекает с листьев, а золото становится таким тёплым, что, глядя на него, греешься и сердцем и душой.

Объективностью не страдаю и вам не советую.

Природа, как завзятая кокетка, расставшись с летними изумрудами, потихоньку снимает осеннее золото и скоро подставит оголённые руки ветвей под серебро инея. А там уже и придёт пора белого жемчуга зимних снегов…

Высосать из пальца можно всё, что угодно — даже анализ.

Чтобы пришить намертво, необходимо иметь верный глаз, твёрдую руку и суровую нитку.

По куриным мозгам топор плакать не будет.

Пока злопыхатель зло пыхает, будьте наготове с огнетушителем.

Шитое белыми нитками может оказаться просто намёткой.

Сотоварищам Ильи Муромца крупно повезло, что он не страдал просоночным состоянием.

Я решила рисовать:
спальня — тумбочка, кровать,
за окном осенний двор…
Вдруг откуда-то: «Повтор!»

Снова чистая бумага,
я рисую край оврага,
а за ним стоит забор…
Вновь оттуда же: «Повтор!»

Вот лежит бумаги лист,
словно снег он бел и чист,
я любуюсь, словно вор…
И знакомое: «Повтор!»

Иногда червячка сомнения проще заморить.

Сплин напевает мелодично
осенним нежным тенорком.
И чувствует себя публично —
ведь всем и каждому знаком.

Если смотришь — кругом темно,
если дождь вдруг плевком в окно,
если больше не лечит блюз,
если жизнь, словно груз…
Ты окно, не спеша, протри,
побели у себя внутри,
а избавиться чтоб от дум,
напряги бедный ум…
Выдай фразу не в бровь, а в глаз,
и проделай всё десять раз,
гарантирую, ты поймёшь —
был день плох иль хорош…

Иногда слово «тварь» не оскорбление, а выражение сущности.