Мой Бог, ты слышишь, мне здесь так тесно что стены вздулись.
Мой Бог, ты знаешь, я каждый вечер смотрю на небо,
Молю, пошли мне заряд картечи, медвежью пулю…
Ответь мне, отче, но только честно. Тебя ведь… нету?

Блаженны падшие. Их называют «психи».
Они обожают мосты, поезда, балконы…
Они зачастую нЕмы, почти безлики.
И бить по церквям поклоны отнюдь не склонны.

Мой Бог, ответь мне, ты смотришь в окна? Там, в окнах, люди.
Дерутся, мирятся, любят и ненавидят.
Там все, как водится, если не палачи, то судьи,
Мне с ними не по пути отныне, не зАсти выход!
… показать весь текст …

Мел.

Постой, я мелом обведу тебя вот тут.
Замёрзли пальцы, не рисует на снегу мел.
И снег ложится и не тает, на твою грудь.
А я не понимаю сам, я то ли жив, то ли умер?

Меня целует, оставляя на спине след,
Со свистом отделяя от меня твою тень,
И я почти что полюбил уже твою плеть.
Я полюбил плеть. Я ли не дурень?

Мы не надеемся уже что где-то нас ждут,
Но я рисую белым мелом на снегу дверь.
… показать весь текст …

Дед.

Видишь, дверь открыта, не хочешь в нее войти?
Под щелчок мышеловки намного вкуснее сыр…
Моя радость смеётся, нам нечего с ней делить
Я оставлю ей всё, даже больше. Она мой мир.

Она держит меня за сердце скрывая крик.
Я горжусь что она меня называет:"Дед".
Эти маленькие ладошки за мой кадык
Мёртвой хваткой держат и тянут меня на свет.

Ухватились крепко, ручонками в три витка,
Дед, скажи, ты всю жизнь будешь меня любить?
… показать весь текст …

Ненавижу её… Люблю… Уничтожу… Зарежу! Втопчу в асфальт!
Я ведь знаю её без малого тысячу лет, и наверное даже дольше…
Я терпеть не могу эту женщину, веришь, жизнь за неё отдать,
Мне, казавшееся невозможным-намного проще.

Кожа-бархат противоречий, мысли-гребаный парадокс:
Нитки нервов моих у неё вместо меха, кистями, на оторочке!
Невозможно быть вместе. И тем невыносимей врозь,
Собирать витражи друг из друга впоследствии по кусочкам.

Она соткана из воспоминаний, претензий и сбычи мечт…
С ней: разбитое зеркало, черт подери, это просто апофеоз удачи!
Мы все дальше и дальше. Тише. Лампадой не греют печь…
Как не значит, скатившись, слезинка, что кто-то плачет.

океан разделяет остров и континент,
не дойти, не доплыть, не доехать, не долететь,
равнодушие жалит больнее чем кнут и плеть,
я свободен как птица, но рад ли я что свободен?

у меня лишь один вопрос, нахрен я воскрес?
ты сказала, в раю, мол, до черта свободных мест.
я поверил, стою на пороге один как перст,
мои крылья сгорели… кому я такой угоден?

в одночасье я вдруг оказался тем, кем боялся стать.
это ж ты мне сказала, что если счастлив, то все отдать
должен богу, матери, детям, себя менят…
… показать весь текст …

А на лапы с неба дождик будто слёзки кап-кап.
Исчезают на снегу следы собачьих лап-лап.
Ты, хозяин, как не слушай, не услышишь мой лай.
Говорят, что все собаки попадают в рай, в рай.

Я лижу твою ладонь, я так тебя люблю, ты знаешь!
За тебя, хозяин, я вопьюсь кому угодно в глотку!
Я рычу, я лаю, ты мне чешешь пузо и хвалишь!
Нет меня. И ты глотаешь третий день подряд водку.

Ты меня в пакете черном на помойку нес-нес…
Все шептал мне что я самый лучший в мире твой пес.
А потом под фонарем п…
… показать весь текст …

Я же знал что когда-нибудь ты устанешь любить меня.
Что когда-нибудь ты заметишь что я был мертв.
Что простреленного виска, утаить, как в горсти огня
Невозможно. Я этим огнём в порошок истёрт.

Мы с тобой заигрались в войну и попали в ад.
Я и рад бы капитулировать, но убит.
Чем больнее слова твои, тем беспомощнее твой взгляд.
Я молчу снаружи, кричу глубоко внутри…

Защищающийся стремится за камень стен,
Но чугун твоих слов тяжелее бетонных плит.
Ты крушишь мою жизнь даже азартней чем
Я …
… показать весь текст …

Сажать деревья смотреть как они растут.
Сажать в гнездо птенцов выпавших из гнезда.
Но знать, что я сам навсегда безнадежно пуст.
Как звук струны натянутой на костях.

Ходить кругами. Выть изнутри молчать…
И запятую ставить не там, где я сам хочу.
Щеками помнить тёплые языки волчат,
В лицо которым от страха сейчас рычу.

И я смотрю как они на меня идут.
И как врастают в бумагу строчки моих смертей.
И улыбаются. Я ядовит как ртуть.
И я ужасно боюсь детей. Я. Боюсь. Детей.

Ни болезни тебе, ни здравия.

Ни улыбки тебе, ни горечи.

Ни забвенья тебе, ни яви бы.

Ни вреда тебе, да ни помощи.

Ни жены тебе, ни любовницы.

Ни отца тебе, и ни матери.

Ни сумы, ни тюрьмы, ни вольницы.
… показать весь текст …

На войне всё просто. Вот ты, а вон там враги. Территория танцев смерти, свинцовых ливней.
И ладони в красном, а рядом твой друг хрипит, и прощения просит зрачками своими синими.
А вокруг автоматный кашель, фугасный свист, хруст земли на зубах, кровь запёкшаяся под ногтями.
Он затих, лежит и не дышит уже почти. Ты кричишь… и дальше помнишь уже частями.
Вот сержант, на кулак намотавший свои кишки, что б в атаку идти не мешали, путаясь под ногами,
Держит связку гранат, матерится, его штормит… П…
… показать весь текст …

Я — гобелен на седом кирпиче стены. Ты — моя красная нить, его основной узор, ангел, удобно сидящий на острие иглы, не подлежащий обжалованию приговор. Чёрт побери, мне кажется я горю. Нечем дышать, не могу отвести глаза. Вместо души добела раскаленный прут. Я не хочу, не могу, я не стану смотреть назад! Пламя волос намотанных на кулак, тело — струной попавшей во власть смычка, я — твой вернейший пёс, я — твой злейший враг, пальцы дрожащие на спусковых крючках! Где твои крылья? Расправь их, малышка-Рысь… Просто закрой глаза и скользи на звук, ветром баюкающим в ладонях парящий лист… наши пути расходятся там, внизу.

Сколько раз мой ангел-хранитель своим крылом
Прикрывал меня от макушки до самых пят
От камней, от боли, от острых обидных слов.
И устал мой ангел. И кости мои хрустят.
А ведь я же и вправду жив-то едва-едва.
И осколкам боли, живущим в моей крови,
Слишком тесно. И нервы вспыхивают, как дрова.
И растут осколки. И горло моё хрипит.
Я не мастер смысл вкладывать между строк.
И, как правило, меня хватает совсем на чуть…
Очень трудно промазать, прицелившись в свой висок.
Не молись за меня. Не ставь за меня свечу.

Не задерживая взгляда на одном и том же месте
Вижу даль, и то что рядом, вижу врозь и вижу вместе.
Вижу дно в пустом стакане, шарик перекати-поля,
Облака под сапогами и звезду на небосклоне.
Тёплый бриз над синим морем, лёгкий ласковый и нежный,
Свежий, пахнущий простором, кораблями и надеждой.
Вижу нас. Мы в этом лете, захлебнулись чудесами.
Я дарил тебе рассветы, возносил на пьедесталы.
И восторженно, до дрожи, жадно пил тебя глазами.
Это время не вернёшь, но мы же этого не знали.
Вижу, робких, скороспелых, суетливыми губами,
Поцелуев неумелых под фонарными столбами
Беззастенчивую жадность. Вижу, как касаясь в танце,
Две души в одну сплетались, словно скрещенные пальцы.
… показать весь текст …

Чужая жизнь дырявой майкой присохла намертво — не сорвать, так ощущается всей изнанкой кольнувший спину недобрый взгляд. Так щурит бельма чужая память, мол, сам-то помнишь своё лицо? Жена чужая, амур-засранец, мой безымянный с её кольцом. Калейдоскопом колеса, палки, слова чужие — полынь и желчь. Чужую ж клетку сломать не жалко, ломать-то проще, чем уберечь. Сбежать хотелось, да не бежалось — старик, шепчу себе, молодцом. И вдруг… Ладонью плеча касаясь, чужие дети зовут отцом. Слепая пряха чужую прялку взяла — мою намотала нить, чужая жизнь дырявой майкой присохла… Буду её любить.

Не плачь, смотри, вот моё плечо, вот ладонь, горячая как свеча.
Я здесь, я рядом, хоть и пришёл немного позже чем обещал.
Терялся, падал, взлетал, летел… Мне кажется, или и вправду зря
Моя весна на твою метель легла осенним листом в дверях?
А я… рад видеть тебя живой, здоровой, вредной и полной сил.
Ну как, хранит тебя твой святой? Ты знай, это ж я, блин, его просил.
Хороший малый, мы кстати, с ним старались, честно, и ведь смогли,
Придумать целый безумный мир. Где мир-глаза. И они твои…

Я танцую под дождём
Обречённо-неуклюже.
И кричало в мутных лужах
Отражение моё.
Я не добрый и не злой,
Сердце настежь, маски прочь! и.
Ненадолго этой ночью
Дайте мне побыть собой!
Но в молчании немом,
И в веселии угрюмом,
Заменю шаманский бубен
Я тяжёлым топором!
Небо с вспоротым нутром,
Заметалось хаотично.
… показать весь текст …

Нет меня и не было никогда.
Соль-слеза на вкус горька как полынь-трава.
Зеркала слепы, видишь, нет меня в зеркалах!
Если нет меня, кто попомнит мои слова?
Мне бы вспять, да насмерть спутаны берега.
Время-ручеек, море-окиян, время-путь-река.
Не оставит след, не увязнет в песке нога.
Я б и дальше плыл. Только утонул. Сам не знаю как.

Кто тебя видит когда ты приходишь ночью?
В час предрассветный, который зовется волчьим,
Вязким туманом прохладным, густым, молочным,
Ломящим зубы как свежая кровь берёзы.
Кто тебя слышит когда ты поёшь мне песню?
Шёпотом серебристым, льдистым и бестелесным,
Дятел-желна, этот звонкий лесной маэстро,
Снова испортил нам песню, да ну и чёрт с ним…
Ты никогда не входишь без приглашения,
Не надеваешь серебряных украшений,
И почему-то боится тебя священник
Слышавший всё же как пела ты мне и звёздам.
Чувствую теменем мрамор твоих коленей,
Тень моя пахнет как губы твои, сиренью.
… показать весь текст …

Раньше среди шаманов ходили толки, будто однажды ночью лесные волки, воя на звезд мерцающие осколки, договорились с небом о странной сделке. Будто они, по крову с теплом тоскуя, вдруг захотели шкуру надеть людскую, стали не волки — люди: крутые скулы, смуглая кожа, мышцы, два метра в холке.
Только одно навеки сковало души — каждый из тех, кто раз договор нарушит, волком хоть на мгновение обернувшись, так и останется яростным серым зверем.
Знаешь, легенда — это такое дело, вроде уже рассказана,…
… показать весь текст …

Он трет рубин, пытается высечь пламя, возится долго, яростно с непривычки. Это его последний волшебный камень, жаль что не курит, были б хотя бы спички. Он тридцать лет от роду, ворчлив и грозен, сердце медведя, гордая стать солдата. (Да, и впервые в жизни он так серьезен, что самому становится жутковато).
Вскоре костер вздымается, словно скерцо, но от него тревожно и как-то зябко. Он, сдвинув брови, огню смотрит прямо в сердце, так как его учила колдунья-бабка.
Лишь когда ночь смыкает свои обья…
… показать весь текст …