Что-то стал я думать туго,
Не подводится итог…
Или жизнь загнала в угол,
Или просто съел не то.

И всё меньше дней в кубышке,
И ночей всё больше в ней…
Или просто выпил лишку,
Или мало было мне.

Ну нет! Молчать, потупив кроткий взор,
Холуйствовать в расчётливой надежде,
Что надоест молоть бездушный вздор
Донельзя развращённому невежде, —
Не это ли убийственный позор?
Стоять на полусогнутых ногах,
Гасить улыбкой злое раздраженье
В надежде, что в каких-то там веках
Ты отомстишь за это униженье?
Дремучее какое заблужденье!
Нет, нет и нет! Взгляни на дураков,
Геройство променявших на лакейство, —
Ни за какую благодать веков
Попасть я не желаю в их семейство!
… показать весь текст …

Человек, боящийся высоты,
Видит небо, как недоступный приз.
Человек, боящийся высоты,
Не глядит насмешливо сверху вниз.
У него — земля, на земле — цветы.
И украдкой взгляд, и неловкий взмах.
Человек, боящийся высоты,
Громко топает, чтобы спрятать страх.
Он в карманы прячет свои мечты.
Не от страха плачет, а от стыда.
Человек, боящийся высоты,
Хочет крылья — чтобы взлететь туда.
А над ним смеются, конфуза ждут.
Он хотел всегда не того, что есть.
… показать весь текст …

Молочный питерский туман,
Не спит патруль вторые сутки,
Пером написано «Шарман»
В блокноте мертвой институтки.

И в самкрутках самосад,
И чей-то профиль в сером небе,
Размокший серый Петроград,
И тени Ленина и Лейбы.

И в белом венчике Христос
Распят, растоптан, но довольный,
И тащит пьяных баб матрос
Показывать буржуйский Смольный.
… показать весь текст …

Средняя дочь поехала в Польшу. Старшая тоже была.
Грани истории стали чуть тоньше, награды по нашим делам.
Издали стали многие вещи лучше и четче видней,
Чтоб рассказать про концлагерь Освенцим, привозят сюда детей.
Вместо парадов и пафосных маршей — просто привозят сюда,
Дети становятся тише и старше, глядя через года.
Память растит, как ржаные проростки, словно весенний ручей,
Кадры, как точно такие подростки
В пламя входили печей.
Где вы убийцы? Где черти, сатиры? Где вы, в каком ряду?
Черные…
… показать весь текст …

Фотографии дата
Далеко-далеко.
На лошадке в тридцатом
Ты сидишь мотыльком.

Надоело, родная?
Не спеши, погоди.
Я таинственно знаю,
У тебя впереди

Лет грядущих громада,
Изнуряющий труд.
И война, и блокада,
И победный салют.
… показать весь текст …

Не было имени у солдатика,
в кровь и грязь втоптали на Куликовом поле,
а были струны из тонкой проволоки,
и они врезались до боли
в пальцы, пока не загрубели пальцы,
не натерлись мозоли.

И пошел солдатик из отчего дома за правду биться,
острые были скулы,
тощие были ключицы,
Но ударили пальцы по струнам
изо всей силы,
и музыка его по врагу влупила.
… показать весь текст …

Родиться бы заново, немой и красивой
Русалкой на берегу холодного моря,
Ходить бы на берег во время прилива,
Встретить бы человека с сотней историй,
Выйти бы к нему на сушу, слушать бы долго,
Поселиться бы с ним в старом кирпичном доме,
Морские камни и ракушки поселить на полках,
По ночам выгибаться в сладкой истоме.

Родиться бы теплой и мягкой, нужной родиться,
Уметь бы печь пироги, а я не умею,
Я умею кричать, как больная птица,
Я умею сбрасывать кожу, как делают змеи.
Я умею находить мужей, но не умею дома,
… показать весь текст …

Были у девочки цветок на окошке,
Мама да две подобрашки-кошки,
Белая да рыжая, и так они славно жили,
Дружили с соседями, здоровались даже с чужими,
Покупали летом черешню и вишню,
Радовались, если солнце на небо вышло,
Радовались, если дождь стрекотливый.
Рыжая кошка хвост распушала длинный,
Белая кошка мурчала.
И длилось их счастье без конца и начала.

Но однажды к девочке пришла смерть, и так она ей говорила:
«Никогда так не будет вечно, кончатся силы,
Заберу я у тебя маму, заберу и рыжую кош…
… показать весь текст …

Это не профессия, не хобби.
То алмаз в руках, то просто — пшик.
Под перо загнав полсотни фобий,
Я беру по строчке из души.

И, поверив собственным причудам,
Слов на тридцать сердце разменяв,
Я несу внутри себя Иуду,
Так и не предавшего меня…

люби, говорю, люби, говорю, не кусь,
спиной шерстяной прижимайся ко мне, люби,
так ночь наступает, а я в любовь облекусь,
и буду гладить, и спрячусь в ее глуби.

а он отвечает кусь, говорит: я есть,
я, может быть, не любовь, а благая весть,
я, может, вообще не чтобы я сам любить,
а чтобы вот так среди ночи с тобой говорить.

я есть, говорит, посмотри, я совсем другой,
и нос у меня непохожий на твой, и шерсть,
живот мой роскошен, как поле поздней весной,
и розов мой рот, и уши остры, я есть.
… показать весь текст …

когда я ухожу,
мой кот считает, что совсем я ухожу,
что никогда я больше не вернусь,
и плачет он, вцепляется и кусь,
а после остается у двери,
и слышу я, как плачет он внутри.

но я же ухожу не насовсем!
я, может, просто вышла в магазин,
и через час вернусь уже, поем,
и дам ему еды.
но он один
как будто остается навсегда,
как будто не нужна ему еда,
… показать весь текст …

До чего же ты неистов,
грозно говоря:
«Взять бы этих сталинистов —
да и в лагеря!»
И, выходит, ради блага
прочих бедолаг,
чтобы не было ГУЛАГа,
надобен ГУЛАГ.

Не сЫщете виновата!
Наша душа незла.
А стало быть, виновата
некая сила зла.
Храбримся, воображаем:
мы — да не победим?!
Но враг-то — воображаем.
Значит, непобедим.

Лаешься, чистоплюй,
сидючи на печи?
Либо иди воюй,
либо сиди молчи!

Всяко случается, всяко:
Ляля поступит как бяка.
Бяка поступит как ляля,
Если ей денюжку дали.

Вот потому трудно верить:
Где-то мы люди как звери,
Где-то мы звери как люди.
Кто же нас, грешных, рассудит.

Раньше-то было всё четко:
Дурой была второгодка,
Умным был круглый отличник,
Если в очках, то приличный,
… показать весь текст …

Я держу тебя. Больше некому.
И держать буду сколько надобно.
Дважды в реку, где греку — греково,
Или в бездну, где аду — адово.

Я не я в этом грязном месиве,
Где лица не узнать отдельного,
Быть собой могу, если вместе мы.
От заката до понедельника.

Здесь, где всё на потеху публике,
И созвездий все карты стёртые,
Где в цене только франки-тугрики…
Я держу тебя до полчетвертого.
… показать весь текст …

В июне город тщетно ищет тень,
А солнце — огнедышащая домна.
Зажатый в раскалённой духоте,
Я задыхаюсь, но привычно помню,

Что кожа у тебя на ощупь — шелк,
Смех — колокольчик, губы — Божья милость…
Ещё один обычный день прошёл,
И капелька из жизни просочилась.

Дуне Шереметьевой.

Говорят, что не может пять лет болеть,
Говорят, Господь с вами, какая боль.
И ещё, что есть на крайняк балет…
Если под ногами качнется пол.

Милосердна память и время док
Забинтует, спирту в стакан плеснёт,
Не болит, иначе бы ты не смог
Удержать сурового неба гнёт.

Говорят, что так выгорает всё,
А иначе просто сойдешь с ума.
… показать весь текст …

* * *

Т. Кибирову

Мы не вселенского, мы ничего, областного.
Наши масштабы до той вон горелой берёзы.
Свяжется как-то, уцепится за слово слово,
тут и прихватят врасплох его наши морозы.

Мы кулики на болоте своём куликовом.
Этот шесток я в любом состоянье узню.
А перехожим каликам скажу: далеко вам,
если и впрямь подались к голубому Дунаю,
… показать весь текст …