Я чувствую,
как изменился мир —
исчезли простота, приязнь и радость.

И если вдруг
беда случится, рядом
соседей нет. Есть — жители квартир.

Как это страшно —
полный дом людей,
спешащих в свой усталый муравейник,

где сериалы,
сплетни и кофейник,
… показать весь текст …

Настоящее уважение к собеседнику покоится на уверенности, что он не глупее тебя. Дело все в том, что мы живем в воображаемом мире, мы сами творим его. И потому сами же зависим от его недостатков, но могли бы зависеть и от его достоинств

Вы кажется устали от хлопот,
От гонки стран и их вооружений,
От поиска спасительных работ,
От разницы валют и настроений.
Мне кажется, что в ритме на износ
Все голоса сливаются в едино,
С одной задачей — довести до слез
Бессмысленно, бесцельно, беспричинно.

Мне кажется что сила в тишине,
Как ярки нам воспоминания детства,
Как две фигуры дороги в окне
Отца и матери. Как близко это место!
…Сидеть бы так под тенью облаков,
… показать весь текст …

Ax ты, шарик голубой,
грустная планета,
что ж мы делаем с тобой?
Для чего всё это?

Всё мы топчемся в крови,
а ведь мы могли бы…
Реки, полные любви,
по тебе текли бы!

Людей загадочна природа;
Одна из странностей дурных —
Не так их тяготит работа,
Как бесит отпуск остальных.

Люди пытаются проникнуть в чужие души, не зная даже глубин своей собственной.

Если мы ничем не можем помочь ближнему, и у нас болит от этого сердце — значит мы даем человеку милостыню высшего порядка: мы даем милостыню кровью своего сердца.

Вот только расставишь точки над всеми «i», как тут же появляются новые «I» и требуют своих точек.

Стремление некоторых людей расставить все точки над «i» сводится к желанию расставить свои точки над чужими «i».

Видел насквозь. Поэтому не разбирался в лицах.

Как жаль, что правильных слов в мире много больше, чем правильных поступков.

Тебя определяют две вещи: твоё терпение, когда у тебя ничего нет и твоё поведение, когда у тебя есть всё.

Пафос позы не служит признаком величия; тот, кто нуждается в позах, обманчив. Будьте осторожны с живописными людьми.

Дорогой Александр Сергеевич!
Позвольте поздравить Вас с днем рождения.
Новостей не очень много. За эти годы мало что изменилось, разве что чернильницами и перьями почти никто пользуется. Пожалуй, только художники-графики вроде меня, и любители старины. А так все по-прежнему: гонорары невелики, сплетни все те же, иногда стреляются. Есть еще изменения: дамам можно не носить корсеты и панталоны, а некоторые мужчины все же позволяют себе их носить. Некоторые господа даже носят с бородой длинные платья.
У детей наших с русским языком как обычно — пишут как слышат, а впрочем, взрослые тоже.
Этот год назначен годом литературы, и даже нарисована эмблема, где и Вы присутствуете в профиль и в сером цвете. Почему в сером — не знаю, это такая же загадка для меня как и борода вкупе с длинным платьем. Впрочем, Гоголь синий и ничего.
P. S. В Иркутске все в порядке: дождь.

Злорадство вообще чувство нехорошее, а порою, злорадствовать по поводу чужих неудач примерно то же самое, что бить лежачего.

Справедливый человек не тот, кто не обидит, а тот, кто мог бы обидеть, но не стал.

Всякая встреча больше ведь, чем расставание. До встречи — пустота, ничто, а после расставания пустоты уже не бывает. Встретившись однажды, полностью расстаться невозможно. Человек остаётся в памяти, как её, памяти, часть. Эту часть создал он, и она живёт и иногда входит в соприкосновение со своим создателем. Иначе отчего же мы чувствуем дорогих людей на расстоянии?

Чаще всего, мы верим тем людям, которые выражают наши мысли. Как только они перестают выражать наши мысли, мы перестаем им верить.

— Ты помнишь, я должен был что-то сказать тебе, но не сказал?
— Да. Я помню каждое слово, которое ты не сказал.
— Но как же ты догадалась, что это за слова?
— Так и догадалась. Ведь было сказано абсолютно всё, кроме них.

Бывает, надо отгородиться ото всех, чтобы не потерять с ними связь.