Это призыв к революции. Стой и молчи.
Бьются на зимнем ветру ошалевшие флаги.
Всё, что сегодня я тайно доверю бумаге,
Завтра окажется явью одетых в плащи.
Их не возьмёшь ни тюрьмой, ни сумой, ни чумой:
В пятницу крестят таких не водой, и не маслом —
Красное — белым, а белое — царственно-красным,
Тоненьким лезвием, взрезанной алой строкой.
«Точно не выживет» — скажет холёный партер,
Громко зевнёт на галёрке уставший от пьесы.
Лишь инквизитор, в горячем предчувствии мессы,
Тут же припишет мне паро…
… показать весь текст …

Аллеи так безнравственно кровят,
…и рёв заплечный различаю ясно,
когда на скотобойнях сентября с осиновых костей сдирают мясо
/ шматками багровеющей листвы /
Мой мир вчера убит и освежован…
Но снова воскрешён негромким словом короткой, неоконченной главы.
…
Пора стихов и чёрных свитеров.
Как встарь, законодателями вкуса звучат во мне Высоцкий и Бутусов,
гремящий неподъёмностью оков.
Но мне уже отнюдь не тяжело…
…и «лёгкость бытия невыносима»
сто тысячной сгоревшей Хиросимой, что пеплом оседает…
… показать весь текст …

«…вот только тишина… и в горле ком…» © …

А Днепр в разгар июля слишком тих
…/ какое там, к чертям, «ревёт и стонет»?! / -
он как-то по-мещански был спокоен, одаривая лаской нас двоих.
Моторка нарезала виражи, бунтуя против пошлой благодати,
и вспарывала брюхо водной глади,
…а я кричала весело: «Держи!!!»
— Держи меня!
Но резкий поворот…
и крен небес над сдвинутою осью…
Я вылетела с лодки прямо в Осень, набрав воды и пены полный рот.
…
И вот молчу…
… показать весь текст …

не смотри на меня из своего далека с этой детской серьезностью, превращащей
твоё лицо в маску нубийского фараона.
сумрак твоей спины на парусах простыней
неуловимым жестом впивается в память,
воскрешая твой образ… и ещё
уроки языка геометрии твоего тела,
наполнявшего мне рот и руки трепещущими теоремами,
среди мешанины ласк, в нежном переплетении,
превращающем нас в чёрно-белый узел, среди
неторопливого танца, в котором один
обездвиживал другого тяжестью своего тела,
чтобы самому вскоре стать жертвой
нежного гнёта этих бёдер, этих рук, постепенно обмякая
и отстраняясь, — но вот уже новое сплетение,
… показать весь текст …

ты трогаешь нежность — от этого странно и жарко.
а я лишь мечтаю ночами. озноб. лихорадка.
навстречу друг другу. две птицы. и с низкого старта.
ладонь разлинована, будто «в косую» тетрадка.

сказать о любви непонятно. на странном наречьи.
стараюсь не помнить как ты безнадежно красива.
черчу поцелуем границы изящных предплечий.
загадочней ангела. громче, безумней прилива,

туманней тумана мои обещанья приехать.
бумага устала, и эти слова опадают,
как ворох одежды, как с губ поцелуи — со смехом.
я прячусь в стихах, в пролетающих в облаке стаях
… показать весь текст …

А ты себя знаешь? Перхоть свою и суть, дно своё, грязь, тупые свои занозы?
Те, кто нас любит, компасом не спасут тех, кого в тихом омуте с курса сносит.
Ты себя знаешь? Время своё и гарь, песье, животное, шкурное и медузье?
Скольких ты вычитАл и кого слагал, через какие рвы проползал на пузе,
сколько в тебе осталось? Пойди раскинь ловчие сети, хребты по-драконьи выгнув.
Те, кто нас любят — не стержни для наших спин. Все твои звери однажды к тебе привыкнут,
все твои боли однажды уйдут в песок, стрелки оставив в безвременном циферблате…
ближе! На выдох, на слово, на волосок. Ты себя знаешь? Кто знает себя — тот платит.

Эти письма требуют дать огня. Дождь терпел веками — не изменял. А любовь положено причинять, потому что нежность больнее силы. Договор подписан. Повергнут в шок. Без него — ни плохо, ни хорошо. Хочешь, провоцируй его ножом? Посмотри, какой он теперь красивый.

То дома, то пристани, то мосты… Он боялся верить в таких, как ты. У него — предчувствие запятых, или, в крайнем случае — многоточий. Без твоих вопросов — ему не жить. Расскажи, пожалуйста, расскажи, как тебя любили твои пажи. Как тебя хоте…
… показать весь текст …

Расстегни мне рубашку до третьей, смотри в глаза —
Вероятность того, что я выстою так ничтожна…
/Ты на пятом ходу неуверенно бьёшь коня,
На шестом я уверенно чувствую эндшпиль кожей/.
Не играй со мной ночью — ночью черным черно,
Мои тёмные пешки чутко стоят у двери.
Нелинейная Дама в сливочном кимоно —
Я готов проиграть, не дойдя двух шагов до цели.
Чтобы снова увидеть, как ты, склонясь ко мне,
Расставляешь фигуры, веришь в победу правых…
Пока черный король, улыбнувшись тебе во тьме,
Не предложит сыграть без мастей и одежд — на равных.

Расстегни мне рубашку до третьей, потом я сам.
… показать весь текст …

Я могу от тебя сбежать — расстояние благосклонно.
Если память твоя свежа, я в тебе неизбежна, словно — неубитый бокал вина, ожидающий пьяной фразы. Стало быть, я тебе нужна? - Недопитая. Вся и сразу.

Эта осень меня казнит, возводя между нами стены. Где-то там, за одной из них ты не с теми рисуешь тени и целуешь цветные сны, покидая мои; и если
мы друг другу ещё нужны, почему мы уже не вместе?

Почему я глотаю блюз, просыпаясь в чужих постелях?
Почему я тебя люблю так бездарно [на самом деле] как актриса, теряя роль, постоянство души, рассудок. Почему я ищу, порой, твоё имя внутри. Повсюду.

Почему ты смываешь грим, согревая меня слезами?
Почему я твоя? — Смотри не пьянеющими глазами, как уходит за часом час, за эпохой бежит эпоха.
Мне привычно вот так… Сейчас.
Без тебя мне привычно:
Плохо

Как горько мне осознавать,
Что ты влюблён в себя и … в Слово…
Твоя кленовая печать —
Моей печальности основа,
Лишь камни никогда не лгут,
Поддерживая своды башен,
Но мне ночной осенний спрут
Сомнения уже не страшен…
А ты скрепляй своим пером
Чернила и бумажный иней,
Меняя снежною порой
В начале писем только имя.

Так неприступный виртуоз,
… показать весь текст …

Это все сентябрьская сутулость, хроническая усталость, депрессивный синдром, зависимость от погоды. Становишься частью комнаты, пола, стула, частью того, что еще осталось, пытаешься быть равнодушным, но ждешь исхода. Прошлое вспоминается кадрами, цветными вспышками, крупными планами, непригодными для работы. И все со своими правдами, с чужими книжками — пустые беседы, проверенные остроты.

Чувствуешь себя не в своей тарелке, в недоброй притче.

Темнеет так быстро, что впору вооружаться.

Наше время уходит из города. Как обычно — даже не пытается задержаться.

Как достать тебя, такого глубоководного, донного, золотоглазого? Что делать с кессонной болезнью, рыбами, плывущими сквозь лучи? Мы были подводными лодками, якорями и водолазами, но не смогли друг друга заполучить. Как рассказать тебе, что я задыхаюсь от свободы, от безысходности, от давления в тысячу чертовых атмосфер? Соленое море где-то в сердечной полости, и острые лопасти разрезают волны — каждому по строфе.

Как не дать нам стать океаном…

…спиралью раковины…

…бесконечным шепотом…

…искажением…

Как выйти на берег, в песке замедляя шаг?

Если я никогда не вынырну, заканчивай погружение.
… показать весь текст …

Никто не прознает, что издревле в нас заложено.
Все мы пребываем заведомо в группе риска.
Держите друзей своих близко, как только можете.
Пусть будут они, мой сеньор, максимально близко.

Пусть слушают ваши мечты и глядят восторженно.
Подносят вам терпкий коньяк, согревают ночью.
Держите оружие твердо, как только можете.
Пусть служит оно, мой сеньор вам любовью волчьей.

Все просто как мир, только мы обожаем сложности.
С нас требует кровь постоянно стоять на грани.
Держите любимых так крепко, как только можете.
И, да, так положено, милые сердцу ранят.
… показать весь текст …

Угадай, о чем я. Время поговорить. Передай привет находчивым билетерам. На конечной станции весь этот цирк сгорит, не останется ни зрителей, ни актеров. Вот и ждешь перрон, разглядывая себя — сантиметры роста, лишние килограммы. Я один из миллиарда простых ребят, нас вживляли в семя, нам назначались мамы. Нам давались женщины — в жены и вместо жен, но союз всегда бракован, всегда непрочен… Каждый третий был юродив и прокажен. Каждый первый стал измучен и обесточен. Так хотелось человечности. Быть людьми, за мечту отдать бесплотным двойную плату. Оказалось, мы всегда попадали в мир кольцевых дорог и замкнутых циферблатов.

Раньше злость брала. Теперь отступает злость. И молчит душа, свободная словно птица.

Предположим, в этой жизни не удалось.

Так скажи, в кого мне стоит переродиться?

Меняется погода и ни к чёрту аппетит,
Сырые тучи, словно метастазы города,
И мне вот так с тобою просто говорить,
Не веря, что ты есть там у кого-то.

Смотреть, как этот дождь, как эта слабость
Роняет небо на бегу,
Моя неслыханная зависть,
Что я так плакать не могу.

И никак не привыкну, а время
Своею бесполой рукой,
Из общего нежного тела
Нас выставило с тобой.
… показать весь текст …

А потом он закрыл на щеколду дверь… Опрокинул забытый в прихожей виски. Город падал, слегка наклонясь, в метель — точно так же, как он — запредельно низко. За пределом царил абсолютный ноль, перевернутый мир отдавал фиксажем, передержанной сепией ныла боль, но темнела легко, обратясь винтажем. И, пока проступали Её черты в ядовитой воде сто второй попытки, он отчаянно был с тишиной на «ты», с этим стареньким шкафом, пустым и зыбким.

Вот книга жизни — смотри скорее, работа, школа и детский сад. В четыре варежки руки греют, а в шесть — подпалины в волосах. В двенадцать снова принёс четверку, в пятнадцать гром за окном гремит, в семнадцать хоббиты, эльфы, орки, бежать, срываться, стучать дверьми. На той странице — мотало, било, бросало на остриё меча…
На этой — сохнут еще чернила. В ней нету «было», в ней есть «сейчас».
На этой — сонный июньский город, нырять, дрожжать в ледяной воде, кататься в парке, мотаться в горы, быть вс…
… показать весь текст …

Господь мой Боже, дающий силы, моя поддержка душевных битв — я очень скуп на свои «спасибо» и никогда не читал молитв, когда легко — закрываю двери, и открываю, когда трудней — но никогда так в тебя не верил, как в эти все девяносто дней.

Да, это лучшее твое лето, твой лучший маленький жаркий год; когда в июне пришли ответы и перекрыли весь кислород, ты думал, всё, оклематься нечем, и ты прострелен, сожжён, убит…
Но вот смотри, как прекрасен вечер, и в венах бьется твой личный бит. А так боялся, что бросишь вёсла, и не отыщешь своей души… Не знаю, стал ли ты, парень, взрослым, но точно вырос и стал большим.
Запомни горы, дворы, прогулки, гитары, пение налегке, запомни крик парохода гулкий, родных драконов в Геленджике, каким счастливым ты был, и полным, и новый мир где-то у виска…
Чтоб если вдруг возвратится полночь, ты снова смог это отыскать.

ДОБРОТА
Во мне избыток доброты,
Долги и те всегда прощаю
И в результате я мечты
Чужие чаще воплощаю.

ЭВОЛЮЦИЯ
Повсеместно наши дети
Ищут что-то в Интернете,
Раньше это мы искали,
Но в цветном порножурнале.

УНЫЛАЯ ПОРА
Ответит нам любой, кого ни спросим,
… показать весь текст …

Ты храни свое доброе сердце, не спеши под дождем с ним расстаться.
В этом мире чугунных доспехов не спасают лохмотья бродяг.
Вместо принцев с душой благородной на престол норовят самозванцев
Посадить и вести свои войны, но готовят всегда белый флаг.

Кто придумал надежду и веру, тот был свят, даже так заблуждаясь,
Что излечит глубокие раны временной средь дорог интервал.
Я ли ангел иль демон, — не вижу… Потому что я не отражаюсь
Первозданной душою своею не в одном из открытых зеркал.

Ты иди скв…
… показать весь текст …