Летели ракеты, и падали вниз,
И небо огнём озарялось…
Убивших Христа ожидает сюрприз.
И ждать им немного осталось!

Пока Израиль догорал,
Царь Ирод-Нетаньяху
Себе убежище искал,
Ведя народ на плаху.

Сидел на двух стульях политик один
И думал: решениям своим господин.
Разъехались стулья, на жопе сидит!
Как всякий дурак — сам собою побит.

Артём сказал: «Спрошу я только».
И к терапевту мигом — в дверь.
Его толпой встречали бойко.
Ему к хирургу, знать, теперь.

Независимых стран не бывает.
Все друг с другом завязаны мы.
Кто в гордыне о том забывает —
Тот идёт по дороге из тьмы.

На бумаге — хорошо,
А на деле — гадость.
Так бывает. Ну, а шо?
Дипломатия — радость!

Через ботов прорывался
В чате с банком Николай.
Сколько робот ни пытался —
«Оператора давай!»

— Мы не при чём, — сказали люди, —
Не мы разрушили свой мир!
Пусть наш ИИ нас всех рассудит.
Кумир.

Ценится то, во что силы вложили,
Потом и кровью себе заслужили.
Что получили легко, без труда —
Малополезным нам будет всегда.

«После нас — да хоть потоп!» —
Молвил безразличный.
Получил он вскоре гроб.
Был потоп — приличный!

Наказание невиновных.
Поощрение непричастных.
Прославление уголовных.
Осмеяние несчастных.

Блогеры паству вели за собой,
«Блоки» в сознаниях снимая.
Овцы стремились за ними толпой
В мир иллюзорного Рая.

Жизнь банкира — у счетов.
Был богатым, стал — таков.
Цифровой, однако ж, след!
Счёт — остался, духа — нет.

Убили Христа и смекнули затем,
Что им за деяние положен лишь тлен.
И дабы влияние своё сохранить,
Решили кровавую догму внедрить.

Юноша бледный со взором горящим! Хватит о прошлом — живи в настоящем!

В храм прихожанин пришёл и просил,
Чтобы Господь все грехи отпустил.
Храбрый в боях же грехи искупал —
Бог его после к себе и забрал.

— С нами Бог! — одни кричали.
— Нет, он с нами! — Да не ври!
И веками удобряли
Землю кровью короли.

Эгоист хотел быть правым —
Пусть ценой великой лжи.
Так и шёл он за Лукавым,
Вновь встречая миражи.

Церкви грешники нужны,
Праведник не нужен.
Дань собрав с чужой вины,
Станешь сам недужен.

Фрик возомнил себя разнообразным,
Столь небинарным, гламурным, прекрасным.
Только по жизни коль был он балбесом,
Страсть просчитался с грехов своих весом