Я не мог стать слабым.
В меня отец верил!

Заботясь о детях, вспоминаешь своих родителей и их заботу.

Дожди рождаются в снегах
и проливаются обманом
в мираж, забытый на словах,
в сухой песок от ветра пьяный.
Едва стихая на ветру,
едва пустыни вновь касаясь,
он рассыпается к утру
от сна и ветра укрываясь
в листве не прячущей жары,
в воде не утолившей жажды.
Горят на кораблях костры,
им повторять не нужно дважды
про то, что век и сон пройдут.
Матросы парус новый ставят
… показать весь текст …

Расчешу я волосы длинные
да поймаю козака смелого,
уложу в постельку тепленьку,
напою молоком сладеньким.
Да возьму я саблю вострую,
да срублю голову буйную,
да напьюсь крови козацкой.
Во сто раз краше стану.

Женщину нужно обезоружить комплиментами или других вариантов нет.

Боялся бояться до ужаса.

Интеллигент — совесть народа.
Поэтому должен спать. Иначе его потеряют.

В магазине продавали реальность
Никто не взял даже со скидкой.

Покупается все кроме бездарности. Она продается.

Начал думать.
Разучился верить всему сказанному и написанному.

Думал долго.
Так долго, что забыл, о чем думал.

Трудно успеть если хочешь опоздать.

Трудно стоять если хочешь упасть.

Трудно не верить если уже поверил.

Тысячи лет войны оставляли мало надежды. Разве что Вальгалла.

Ты ушла неожиданно. осенью талой,
в миг дождя или гнезд умирающих птиц.
Ты казалась прошедшей, обманчиво малой
в час гремящих по небу ночных колесниц.
Ты ушла чуть дыша, и в таинственно блеклой
акварели заката на фоне Луны
остаешься теперь. Но так было заметно,
что тебе не хватает улыбки весны.
Чуть дыша, обжигаясь на жизнь и на веру,
согреваясь надеждой внимательных глаз,
ты прошла через осень по зимнему скверу
в неприметный и снегом засыпанный час.

Улыбнуться над тонкой усмешкой,
рассмеяться в лицо подлецу
и забыться от радости нежной,
что пристала любому к лицу.
Отвечать на обиды ударом,
ночь делить на друзей пополам,
Солнце ясное с небом на пару
в гости будут к рассветным часам.
Ждать прихода рассветного часа,
согреваться остатками дня
так легко и приятно, что ясно —
ночь ушла и не ждите меня.

С толком, с чувствами, с расстановкой
я к тебе подхожу опять.
Я не знаю, какой обновкой,
буду ночью тебя удивлять.
Я ведь разная, я не знаю,
захочу или нет любить.
Целоваться не обещаю.
А быть может хочу забыть.
Я ведь разная, я иная,
не узнаешь меня никогда
Не забудешь меня. Обещаю.
Нет не нет. Но и Да не да…

Боялась, не успеваю…
Боялась, отмерен срок…
Придет за зимой чужая
и ляжет ко мне на порог.
Боялась, что буду делать…
Боялась… А что теперь…
Лежит ведь теперь, чужая,
невиданный раньше зверь…
Боюсь так шагнуть случайно,
задеть каблуком в ночи…
За этим какая-то тайна…
Не говори, молчи…

Влюблена, вероятно, возможно,
не в тебя, невозможно ничуть,
а в Булгакова, это не сложно,
даже просто (ну сложно — чуть-чуть).
Обижаюсь, затем, что обидеть
очень просто, но повода нет!
Целый час я могу ненавидеть,
приглашения ждать на обед.
Проводить до дверей в коридоре,
долго ждать и смотреть в глаза,
потому что уйдешь ты вскоре,
и вернуть тебя будет нельзя.