Веришь в Библию или Веды, знает рыба в твоём ведре:
Поражения и победы — лишь картинки в календаре.
Как ни рвётся к вершине Запад, ни радеет о пустяках,
Ускользает округлый запах яблок, сена и молока.
Рассчитавшись на первый-третий, будешь помнить уже едва:
Только смерть составляет рейтинг без корысти да кумовства.
По сусекам души пошаришь — и прикроешься, гол, как шут,
Верой: вырвется в небо шарик и раскроется парашют…

Для жаждущих тепла — зажгут костры,
Для ищущих ответ — напишут книги,
Для тех, кто любит — оживут миры,
А чудеса — для тех, кто их увидит.

Шаги уткнутся в нежную ладонь,
Оставив сердце в колыбели ветра,
И тишина, похожая на сон,
Отступит перед отзвуками света.

В один кувшин сольются времена,
На двери лягут звездные подковы,
И корабли, поднятые со дна,
В родные гавани вернутся снова.
… показать весь текст …

А жизнь состоит из чужих зарисовок, нарезанных букв с цветастых страниц, из мнений, быть может, бесценно-дешевых, из глянцевых фото на тысячу лиц, из серых подъездов и путаных лестниц, прокуренных лифтов, летящих на дно, из вечно бегущих куда-то прохожих, не вовремя гаснущих бледных окон.
Когда неустанно спешишь дотянуться, сорвать, как воришка, еще один взгляд, чтоб греться ночами в бетонной коробке, тайком доставая в ночи наугад. Лелея в груди под замком своих мыслей, добавив цветов и умножив…
… показать весь текст …

Я давно знаю,
что, когда умирают люди
и земля принимает
грешные их тела,
ничего не меняется в мире —
другие люди
продолжают вершить
свои будничные дела.
Они так же завтракают.
Ссорятся. Обнимаются.
Идут за покупками.
Целуются на мостах.
В бане моются.
На собраньях маются.
… показать весь текст …

я надеюсь,
еще надеюсь,
что при встрече спустя десяток
или дюжину лет крылатых
я скажу тебе:
вот дурак!
ни черта ты не знаешь жизни,
не нашил на груди заплаток
и с дырявой, как сыр, душою
не глушил по ночам коньяк.
обещай не узнать ответа,
каково это — биться в двери,
где за каждой хохочет скептик,
ставя вновь на тебе кресты.
… показать весь текст …

Когда за окном — лишь опавшие листья,
И город обернут в бесцветную стужу,
Когда по стеклу рассыпаются капли,
А небо крошится в свинцовые лужи,
По комнатам бродят ушедшие мысли,
Мечты, что истлели и снова воскресли,
И прошлое с чашкой остывшего чая
Сидит в твоем кресле.

Когда всё вокруг заполняется серым,
И вторники носят лицо воскресений,
Когда от тепла остается лишь свитер,
А сердце стучится о дверь сожалений,
Невольно копаешься в людях и фразах,
… показать весь текст …

Самый страшный грех — иудин. Предательство! Падшие. Преступившие черту. Нелюдь. Не заслуживают даже презрения.

Когда все доступно — ничего не хочется. Там, на вершине, ничего нет — там вакуум. Но чтобы это понять, надо туда залезть. Я вот слазил и узнал.

Всё имеет свою температуру плавления. Дружба, верность, любовь, честь… Всё! И не дай вам Бог проверить эту страшную истину на практике, на близких вам людях. А вообще есть пропасти, в которые человеку лучше не заглядывать. Поскольку там ничего нет, кроме предательства, лжи, грязи и подлости.

Я видел множество людей: дождливых, призрачных, туманных,
Носящих под плащом сквозняк, что воет в застаревших ранах,
С глазами, серыми, как сталь, и опустевшими, как Припять,
Чью боль годами можно пить, но никогда до дна не выпить.

Я видел множество людей: янтарных, солнечных, искристых,
Пропитанных морской волной, что украшает пеной пристань,
С душой, распахнутой для всех, как-то окно, что жаждет утра,
Что, как дитя, глядят на мир, но зрят по-стариковски мудро.

Я видел множество людей: пронзительных, морозных, белых,
Как будто сам старик-февраль пришел в ночи к их колыбели,
Забрал горячие сердца и влил бесчувственность в их вены,
Чтоб получились, как стекло — прозрачны, но не откровенны.
… показать весь текст …

Знаешь, осень… Она для сильных. Осень знает, куда ударить.
Осень видит сквозь плащ и свитер то, что скрыто в твоей груди.
То, что спрятано в клетке ребер, будто ноты меж струн гитары,
Осень ловко подцепит ногтем и с насмешкой шепнет: гляди.

Если лето хмельным напитком опьяняет до ветра в крыльях,
Осень молча швыряет в бездну, дождь вонзая в твою ладонь.
Можно слепо брести в потемках и пенять на свое бессилье
Или все же придумать способ хоть на время разжечь огонь.

Кто-то ищет осколки света в незнакомых домах и душах,
Кто-то купит себе светильник и немедля придет в восторг.
Кто-то чиркнет обычной спичкой… Впрочем, осенью свет не нужен,
Ведь теплее объятий близких не горит ни один костер.

Любой,
прошедший эту жизнь,
оставит след.
Большой ли?
Малый?
Так просто:
надпись на стене,
фонарь, разбитый на вокзале,
В грязи запачканный паркет,
качели, сломанные ночью.

Тот след,
что можно починить,
отмыть или
… показать весь текст …

Есть люди — души, люди — вещи, есть люди — боль, и есть бальзам,
есть те, кто бездне рукоплещет, и те, кто в сердце носит храм.

Есть люди, нужные как солнце и непростительны как грех, есть близкий дальше незнакомца, и есть чужак, что ближе всех.

Есть люди, гордые как ветер, и равнодушные как нож, есть те, кого ты еле терпишь, и те, кого годами ждешь.

Есть те, кто бродят сквозняками, и те, кто греет дом, любя. И большинство — в зеркальной раме. И все похожи на тебя.

Кто-то вкрадчиво очень в мои окна стучится.
Ничего, это осень.
Ничего не случится.
Я учитель.
Я школьник.
Я решаю задачи.
У меня то удачи, то одни неудачи.
Тех и этих отведав, я свое продолжаю.
Я не знаю ответов.
Я решаю, решаю.
Вот задача о листьях, о горящей осине.
А по сути — задача об отце и о сыне.
За окном кто-то ходит, лопоча и судача.
Это осень подходит.
… показать весь текст …

Что делать, мой ангел, мы стали спокойней,
мы стали смиренней.
За дымкой метели так мирно клубится наш милый Парнас.
И вот наступает то странное время иных измерений,
где прежние мерки уже не годятся — они не про нас.

Ты можешь отмерить семь раз и отвесить
и вновь перевесить
и можешь отрезать семь раз, отмеряя при этом едва.
Но ты уже знаешь как мало успеешь
за год или десять,
и ты понимаешь, как много ты можешь за день или два.

Ты душу насытишь не хлебом единым и хлебом единым,
… показать весь текст …

Утро — вечер, утро — вечер, день и ночь.
Стрелки, цифры, циферблаты — сутки прочь.

Гири, маятники, цепи, медный гуд.
Все торопятся куда-то, все бегут.

На ходу махнуть рукою, крикнуть «будь!»,
Съесть сосиску на ходу и снова в путь.

Сдать багаж, и в самолет, и в облака.
— Как там наши? — как там ваши? — ну, пока!

Гири, цепи, шестеренки, медный звон.
Телеграмма — вместо писем — телефон,
… показать весь текст …

Однажды встретились случайным взглядом
Чужие люди, оказавшись рядом.
Переплелись все мысли в одну строчку…
Никто не ставил за словами точку…

Их нить несказанных желаний и мгновений,
Душевных красок, чистоты, парений,
Скрутила в прочный, крепкий, узелок…
И чувств прекрасных полился поток…

Чужая женщина с чужим мужчиной,
Любовь связала их одной пружиной,
Тепло от взгляда проливалось в душу…
Туманом счастья затопило сушу…
… показать весь текст …

оставляя внутри — от нутра ничего не оставите.
забывать подлецов — это дар и отличное кредо.

мертвецам вашей памяти — место на кладбище памяти:
берегите себя для живых, настоящих и преданных.

я устала и хочется верить, что это пройдёт —
и тоска, и усталость, и память грызущие лица.
если что-то случается дважды (и более), то это значит, что мы позволяем ему повториться.