Много чего есть что выше человека. Одни будут тянуться к нему, другие — опошлять, чтобы опустить его до себя.

Если со временем нам становится за что-то стыдно, значит мы ещё живы. Значит мы поумнели, значит мы выросли, значит у нас всё ещё есть надежда.
Самое страшное — это ведь не сгорать от стыда. Самое страшное — его не иметь.

Женщина ехала в междугородном автобусе. Одетая в старенькую видавшую голубую курточку и выцветшие джинсы. Она держала на руках спортивную сумку средних размеров. Сидение рядом было свободно. Она открыла её и провела рукой вперёд — назад несколько раз. Из сумки показалась серая голова с острыми ушками и усиками.
Автобус затормозил Водитель повернувшись в салон грозно сказал:
— Автобус дальше не поедет, пока пассажирка с котом не сойдёт. Мы не возим животных. Он увидел их в зеркало заднего вида.
Ж…
… показать весь текст …

Одни оставят белые следы,
Другие оставляют только шрамы.
Как горький вкус, предчувствие беды —
И начинают разрушаться храмы.
Утрируя, воюя и влюбляясь,
И вот настал тот час, когда
Бумажкой лакмусовой проявляясь,
Придут и обозначатся года.
И вот на свет появятся интриги,
И станет ясно, кто же был твой друг, кто враг.
Ты про кого-то прочитал в какой-то книге,
И ты сентиментальный был дурак.
Тебе казалось — ты был очень нужен,
Врезались в память лишние слова.
… показать весь текст …

Жизнь прекрасна! Грусть — долой…
Обойдемся без упреков.
Я чужая — ты не мой.
Но не так уж это плохо.
Лето щурится вовсю…
Много солнца в небе синем.
Как я эту жизнь люблю!
С ранним пеньем соловьиным,
С ветром, брошенным в окно,
Что срывает занавески.
Я могу уже давно
Видеть к счастью повод веский
В каждом выросшем цветке,
В красоте любой вещицы
… показать весь текст …

Прежде, чем начать разбор этих глубокообразных слов, я начну с предисловия.

К концу XVII столетия на Руси окончательно истребляют древние летописи наших праотцов, написанные до насильственного ввода христианства в пределы нашей Родины. Еще при патриархе Никоне, во времена великого церковного раскола, в старообрядческих монастырях тщательно переписывались древние языческие рукописи с летописями древних волхвов. Но с приходом реформы, новообрядчество тщательно начало истреблять славянские корни…
… показать весь текст …

Летняя гроза…
как птицы поют!
Льются аккорды дождя…
И грустью небес твоих
рождается новая мелодия.
Я слышу твой голос!
О, эта тонкая струна,
Так пронзительно звенит!
Лучи летят к тебе навстречу
из солнечных цветов
венком моих стихов,
чтоб подарить их трепет…
сиянью твоей музыки!
О, вдохновенная гроза…
… показать весь текст …

Стелется туман ажурной паутиной,
Тихо у ручья, шелестит плакучей ивой.
Ветер — крохобор, скучает от безделья,
Скинул лень в реку, умылся для прозренья.

Самолётом в небе, проложил дорогу,
Заплёл у солнышка лучи, забил тревогу.
По цветам заветным, над росистою межой,
Улетающей влагой тумана, умоются травы росой.

Подарив поцелуй на прощанье, убегает рассвет,
Любоваться восходом прекрасным, сочинить сонет.
Зашуршала трава под ногами, словно нежный шёлк,
Скрылась заря с бубенцами, выполнив свой долг.
… показать весь текст …

Мы всегда свидетели чужих ошибок и крайне редко свидетели своих!

Эту женщину зовут Френсин Кристофф. Она родилась в августе 1933 года во Франции. Девочке было восемь лет, когда ей пришлось к одежде прикрепить этот желтый «Маген Давид», как всем членам еврейской общины города.
А затем она вместе с мамой попала в концлагерь Берген-Бельзен. С собой в дорогу женщины старались взять что-то ценное на самые голодные дни, много взять они не могли. Кто-то брал сахар, кто-то немного печенья, а мама Френсин взяла шоколад. Она сказала дочери, что будет его хранить на осо…
… показать весь текст …

Доверяй на столько, на сколько не боишься потерять.

Есть две опасных крайности в воспитании девочек, которые, тем не менее, широко используются в современном мире.

— Одна из них звучит так: чтобы тебя любили, ты должна быть миленькой. Красивенькой, веселенькой, с длинными волосиками, с доброжелательной улыбочкой, в модном платьице. Ты должна нравиться окружающим, вызывать у них только положительные эмоции, быть удобной.

Из миленьких девочек вырастают слишком озабоченные своей красотой женщины, которые уверены, что любить их могут только в весе…
… показать весь текст …

Просто опять умирает любовь,
Тихо уходит, прощается вновь.
С болью в душе, провожаю тебя,
Писем обрывки уже не храня.
Я ничего не могу изменить,
Ты разорвал эту тонкую нить,
Что нас связала когда-то давно.
Любовь умирает и мне все равно…
Душа умирает, страдает, вопит,
И серце от ужаса громко кричит.
Прости, пожалей, оставляй насовсем!
Я больше не в силах терпеть этот плен.
Дай мне приподняться и снова пойти,
Опять улыбаться, не сбиться с пути!
… показать весь текст …

Идет бессмертный и счастливый!
И не было еще дождя
Такого: словно Бог красивый,
И шаловливый, как дитя!

Прозрачной свежести, погоне
Его желания верны.
И небо падало в ладони
Открытой раною Весны…

Мне ведомо и суть и плата,
— Веди! по лезвию ножа!
Но коль болит, не нужно плакать,
Тем более, когда душа…
… показать весь текст …

Мужчины Древнего Рима жили по правилу: «Si fueris Romae, Romano vivito more» (Если ты в Риме — живи как Римлянин). Это означало, что если вы находитесь в Риме, ведите себя согласно римским обычаям и привычкам.

Одним из неписаных кодексов, но наиболее высоко ценимым римлянами, было воздержание: наслаждаться можно всем, но не поддаваться жадности. Настоящий римлянин не щеголял какими-то достижениями или вещами, не хвастался, не напивался, не пренебрегал своей семьей и своим имуществом.

Истинный…
… показать весь текст …

Вокруг висит сплошной туман,
Качается фонарь над головой.
А за бортом безбрежный океан,
Волнуется и плещется волной.

Ты вновь стоишь на палубе одна,
Уйти в свою каюту нет уж сил.
Твой взгляд манит, влечет волна,
Откуда ветер брызги доносил.

Холодный, будто серый океан,
Льды заплывают и скребут борта.
Куда-то делся старый капитан,
И палуба вокруг совсем пуста.
… показать весь текст …

Искусство отказа. В 8 веке китайская газета «Цзинь Пао» (Столичный вестник) возвращала рукописи с таким редакторским ответом:

«Преславный брат Солнца и Луны! Раб твой распростерт у твоих ног. Я целую землю перед тобой и молю разрешить мне говорить и жить.

Твоя уважаемая рукопись удостоила нас своего лицезрения, и мы с восторгом прочли ее. Клянусь останками моих предков, что я никогда не читал ничего столь возвышенного.

Со страхом и трепетом отсылаю ее назад. Если бы я дерзнул напечатать это сокровище, то президент повелел бы, чтобы оно навсегда служило образцом и чтобы я никогда не смел печатать ничего, что было бы ниже его.

При моей литературной опытности я знаю, что такие перлы попадаются раз в десять тысяч лет, и поэтому я возвращаю его тебе.

Молю тебя: прости меня. Склоняюсь к твоим ногам.
Слуга твоего слуги, редактор (подпись)».

Очарована я словами любви,
Захмелела чуть-чуть от счастья.
Не той масти карты легли,
Зонтик есть для души, от ненастья.

И в забвенье, секунды считали часы,
И звенящей была награда.
Звездопадом, мысли лились в стихи,
Бальзам души, для сердец отрада.

И в туманном рассвете, холодной росой,
Укутав в плед, озябшие плечи.
Уходили подальше, разлука с тоской,
Унося с собой, скорбные речи.
… показать весь текст …

Ты держишь мою руку.
А я держу твою.

Я ловлю тебя, чтобы ты не упала. А иногда ты ловишь меня, — ты улыбаешься и это дает мне силы выстоять и не упасть, даже если за миг до этого я чувствовала, что морально умираю.

Я знаю, что не сумею защитить тебя от всего. Однажды наступит момент, когда я не сумею тебя поймать. Ты будешь совершать ошибки. Но я всегда буду рядом. И покажу тебе, что ты не одна.

Я поддержу тебя, чтобы ни случилось. Я всегда буду на твоей стороне и всегда буду тобой гордиться…
… показать весь текст …

Мысли кружатся,
как веселые стайки…
потеряться бы
им в твоей светлой душе
и вместе радоваться…