Мы беспомощны, как покинутые дети и многоопытны, как старики, мы стали чёрствыми, и жалкими, и поверхностными.

Я думал, что прощание — всегда конец. Ныне же я знаю: расти тоже значит прощаться. И расти нередко значит покидать. А конца не существует.

Нужно, чтобы каждый день, будь он даже серым и пасмурным, случалось что-нибудь прекрасное. Вечером я часто спрашиваю себя: что прекрасного было у тебя сегодня? И должен заметить: каким бы тягостным ни был день, все же маленький солнечный зайчик всегда показывается.

Я, например, очень люблю, когда в воскресенье идет дождь. Как-то больше чувствуешь уют.

Такт — это неписанное соглашение не замечать чужих ошибок и не заниматься их исправлением.

Свобода — это не безответственность и не жизнь без цели.

— После крабов будете есть еще мороженое? — спросил я.
— Я это проделал однажды. Не скажу, чтобы мне это пошло на пользу. Нельзя следовать всем влечениям сразу.
—Очень мудро.

1) Случайностей нет только в хорошей литературе, в жизни же они бывают на каждом шагу, и притом — преглупые.

2) Ты любишь буйную игру крови, но твое сердце остается пустым, ибо человек способен сохранить лишь то, что растет в нем самом. А на ураганном ветру мало что может произрастать.

3) Опять эта проклятая раздвоенность — делаешь одно, думаешь о другом.

4) В том-то и ужас всей жизни, что мы никогда не чувствуем последствий наших поступков.

5) Конечно, это по-варварски примитивно… но в затруднительных ситуациях именно примитив самое лучшее. Утончённость хороша лишь в спокойные времена.
---------------
Мне вдруг всё здесь надоело. Хочу вернуться домой и выйти замуж. По-настоящему, по-старомодному. И детей хочу иметь, и совсем успокоиться, и славить Господа, и радоваться жизни.

И здесь любовь. Вечное чудо. Она не только озаряет радугой мечты серое небо повседневности, она может окружить романтическим ореолом и кучку дерьма… Чудо и чудовищная насмешка.

Счастье начинается тобой и тобой же кончится. Это же так просто. Любовь — это когда хочешь с кем-то состариться.

Власть всегда, всегда одно и то же: одного грамма ее достаточно, чтобы сделать человека жестоким.

Мы слишком любим самих себя. Эгоизм считается плохим качеством. Никто не хочет прослыть эгоистом, но каждый — законченный эгоист. Мы очень дорожим своим «Я»! Каждый стремится найти свою мелодию, свой тон, своё звучание. Все идут разными путями, а нужно пройти через многих людей, прежде чем найдёшь путь к самому себе, и нет пути труднее этого.

Хороший ученик — это раз навсегда идеал школы. Но ЧТО это за жалкий идеал! Во что превращаются с годами хорошие ученики! В оранжерейной атмосфере школы они цвели коротким цветением пустоцвета и тем вернее погрязали в болоте посредственности и раболепствующей бездарности. Своим движение вперед мир обязан лишь плохим ученикам.

«- Ты счастлива?
— А что такое счастье?
— Ты права. Кто знает, что это такое? Может быть, держаться над пропастью.»

Иногда я кажусь себе чем-то вроде паука, сплетающего блестящую паутину, полную капелек росы и солнечных лучиков, — сеть из мыслей, рукописей, чувств, слов и нежности, которая ловит тебя и должна стать твоим домом, наполненным тем, в чем тебе приходилось себе отказывать, сетью между розами и олеандрами, нежной и прочной, ее серебристые нити легки и надежны для твоей легкой поступи канатоходца; эта сеть будет висеть между синим небом и морем, в которое ты можешь позволить себе падать, сколько пожелаешь, сеть выдержит тебя и снова подбросит вверх.

Истинный идеалист всегда хочет денег. Ведь деньги — это отчеканенная свобода. А свобода — это жизнь. Мужчина становится алчным, только повинуясь желаниям женщины. Если бы не было женщин, то не было бы и денег, а мужчины составили бы героическое племя. В окопах не было женщин, и не играло никакой роли, кто чем владеет, — важно было лишь, каков он как мужчина. Это не свидетельствует в пользу окопов, но проливает на любовь истинный свет. Она пробуждает в мужчине дурные инстинкты — стремление к обладанию, к значительности, к заработкам, к покою. Недаром диктаторы любят, чтобы их поручники были женаты, — так они менее опасны. И недаром католические священники не знают женщин — иначе они никогда бы не были такими отважными миссионерами.

Те, кто считает себя справедливым, особенно безжалостны.

Деньги — вещь очень важная! Особенно когда их нет.

Если бы каждый не старался убедить другого в своей правде, люди, может быть, реже воевали бы.

Романтик не может быть спутником женщины, а только ее кортежем.