Человека обманывают дважды: когда у него вынимают лапшу из супа и когда ему вешают эту лапшу на уши

Могут ль не петь соловьи по весне?
Знают ль они об идущей войне?
Также как трели поют соловьи,
Вольно поэтам писать о любви.
Любит когда человек — он не зверь,
Даже в войну здесь, сейчас и теперь.

Он наше всё, он дорог всем.
Ему навеки тридцать семь.

Что делать мне с собой теперь уже не знаю,
Не различаю больше бодрствую иль сплю,
Мой разум восстаёт и шепчет: «Проклинаю!»,
А сердце продолжает говорить: «Люблю!!!»

Бриллиант, как Вор Багдадский, для тебя я, милая, готов украсть,
На подвиги во имя красоты твоей влечёт меня Любовь моя и страсть!!!

Тем, кто по жизни стайер,
Тем, кому чужд был испуг,
Сил сохранить желаю,
На самый последний круг.

Год завершился — до поры дожить нам было милостью судьбы дано,
Когда тысячелетье третье, наконец, вступило в эру возмужания,
И за свои поступки мерой строгой, полною теперь ответственно оно
Без скидки снисходительной на подростковую неразвитость сознания.

Поэтов племя — по происхожденью
Сирен сладкоголосых порожденье.
Пленяя пеньем дивным моряков, сирены корабли, на скалы направляя, разбивают…
Поэты — женских душ ловцы, в стихийном океане чувств обманным слова маяком мерцают.

Пусть настроение строки любви моей
Колеблет твое сердце музыке созвучно.
Согреть сумела ты печальный холод дней
Своим теплом ко мне неравнодушным.

Привычка это мост, перекинутый из нашего вчера в наше сегодня.

Нет не распалась связь времён,
По прежнему чредой летят мгновенья.
Но старость не приемлет измененья,
Готовясь впасть в забвенья вечный сон.

Всю жизнь ошибок своих груз мы на Голгофу в гору тянем …
Но скатится и он, чтоб на могиле стать не нужным никому надгробным камнем.

Она была ему как свет в оконце.
Но только раз один — во время полного затменья солнца.

Труднее трудного с поэтом и с ребенком говорить,
Ведь в них наивность с мудростью идут рука об руку.
В общеньи с ними обязательно предельно честным надо быть,
Ребенок и поэт услышат сразу фальшь, как музыкант, по звуку.

Сны — это калейдоскопическая мозаика фантазии, случайно собранная подсознательною творческою деятельностью мозга из осколков реальности.

В стихах своих поэт не может бестелесным быть, бесполым.
Не может естество его быть скрытым за завесой трафарета слов,
Читателям душой, не телом, предстаёт в строках он голым;
В поэзии его вы не найдёте лицемерных, ложных фиговых листков.

На перстень глядя, мой читатель, скажи мне: был ли ты охвачен
Внезапно мыслью о труде, что на создание его в усилиях затрачен?
О долгом камня поиске среди пустой породы,
Где тайно спрятан был давно он скрытною природой?

О том как мастер резчик камень драгоценный огранил,
Как блеска красоту его потОм раскрыл шлифовкой,
И, в завершенье, золотом кольца искусно обрамил,
Шедевр создавши глазом точным и рукою ловкой?

Так и поэт смысл бытия в раздумьях кропотливых извлекает.
И философский камень мудрости стараясь оживить,
Строками рифм в своих стихах плод осмысленья в чувства облекает,
— Затем, чтоб словом отразить времён связующую нить.

Постигла формулу любви фармакопея
Во славу Эроса и на погибель узам Гименея.

Есть женщины в Русских селеньях, что смелы, отважны и бойки:
Коня на ходу остановят, а в сексе — лихие ковбойки…

Жизни дни — как Сизифовы пытки,
За мечтою о счастье бег,
Повторяет свои ошибки
Вплоть до смерти своей человек.