Люди нашего времени верят, что вся бессмысленность и жестокость нашей жизни, с безумным богатством нескольких, с завистливой озлобленной нищетой большинства, с насилием, вооружениями и войнами, не видны никому и что ничто не мешает нам продолжать жить такою жизнью.
Заблуждение не перестает быть заблуждением от того, что большинство разделяет его. Люди христианского мира, приняв под видом христианского учения составленное церковью извращение его, заменившее язычество и сначала отчасти удовлетвор…
… показать весь текст …

Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что всё пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много.

Отсюда произошло то удивительное явление, что в наш век мы видим людей умных и ученых, пренаивно уверенных, что они свободны от всякой религии только потому, что не признают тех метафизических объяснений начала всего, которые когда-то и для кого-то объясняли жизнь. Им не приходит в голову, что им надо же жить как-нибудь и что они живут же как-нибудь и что именно то, на основании чего они живут так, а не иначе, — и есть их религия. Люди эти воображают, что у них есть очень возвышенные убеждения и нет никакой веры. Но каковы бы ни были их разговоры, у них есть вера, если только они совершают какие-нибудь разумные поступки, потому что разумные поступки всегда определяются верою.
---

Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.

Человек, который поставит себе за правило делать то, что ему хочется, недолго будет хотеть делать то, что делает!

Зачем я живу?

Чтобы исполнять волю бога.

Да будет воля твоя. Не моя воля да будет, но твоя, и не то, что я хочу, а то, что ты хочешь, и не так, как я хочу, а так, как ты хочешь.

Пища моя в том, чтобы творить волю пославшего меня.

Сначала кажется каждому человеку, что он живёт для своего счастия, радостей, удовольствий. Многие живут так и до конца жизни. Но это большая ошибка.

Это большая ошибка, во-1-х, потому, что все радости и удовольствия приедаются и наскучают. Человек желает какой-нибу…
… показать весь текст …

«Я понимал ее, — думал князь Андрей. — Не только понимал, но эту-то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту-то душу ее, которую как будто связывало тело, эту-то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…»
-----

Все дело в мыслях. Мысль — начало всего. И мыслями можно управлять. И потому главное дело совершенствования: работать над мыслями.

То ж, что мы живем безумной, вполне безумной, сумасшедшей жизнью, это не слова, не сравнение, не преувеличение, а самое простое утверждение того, что есть.

Теперь же одна половина его способностей направлена на то, чтоб обманывать себя, и другая— чтоб оправдывать этот обман.

Самый лучший человек тот, который живет преимущественно своими мыслями и чужими чувствами, самый худший сорт человека — который живет чужими мыслями и своими чувствами. Из различных сочетаний этих 4-х основ, мотивов деятельности — все различие людей. Есть люди, не имеющие почти никаких ни своих, ни чужих мыслей, ни своих чувств и живущие только чужими чувствами; это самоотверженные дурачки, святые. Есть люди, живущие только своими чувствами — это звери. Есть люди, живущие только своими мыслями — это мудрецы, пророки; есть — живущие только чужими мыслями — это ученые глупцы. Из различных перестановок по силе этих свойств — вся сложная музыка характеров

Милосердие начинается дома.
Если для милосердия приходится куда-то ехать, то это едва ли есть милосердие.

У того, кто ничего не делает всегда много помощников

Важно не количество знаний, а качество их. Можно знать очень многое, не зная самого нужного.

Единственный смысл жизни человека — это совершенствование своей бессмертной основы. Все другие формы деятельности бессмысленны по своей сути, в связи с неотвратимостью гибели.

Радость в жизни — то же самое, что масло в лампе. Как только масла становится мало, сжигается фитиль и, сжигаясь, перестает светить и только дымит черным, вонючим дымом.

Одним из самых обычных и ведущих к самым большим бедствиям соблазнов
есть соблазн словами «Все так делают».

Когда-то жил очень старый человек. Глаза его ослепли, слух притупился, колени дрожали. Он почти не мог держать в руках ложку и во время еды часто проливал на скатерть суп, а иногда кое-что из пищи выпадало у него изо рта. Сын и его жена с отвращением смотрели на старика и стали во время еды сажать его в угол за печку, а еду подавали ему в старом блюдечке. Оттуда он печально смотрел на стол, и глаза его становились влажными. Однажды руки его так тряслись, что он не смог удержать блюдечко с едой. Оно упало на пол и разбилось. Молодая хозяйка стала ругать старика, но он не сказал ни слова, а только тяжело вздохнул. Тогда ему купили деревянную миску. Теперь он должен был есть из неё.

Как-то раз, когда родители сидели за столом, в комнату вошел их четырёхлетний сын с куском дерева в руках.

— Что ты хочешь сделать? — спросил отец.
— Деревянную кормушку, — ответил малыш. Из неё папа с мамой будут кушать, когда я вырасту.

В нашем мире обжорство считается счастьем.

С радости свиданья, брака, родин едят.

Любимых людей угощают, чем богаче, тем лучше едят: в обжорстве видят счастье.

От этого происходит, что в обратном: в невозможности обжорства — есть хлеб с водой — видят бедствие и этим казнят; в том же, чтобы вовсе не есть дни, видят самое страшное несчастие.

Да Танер не ел 40 дней, а что больше проходило дней без еды, то больше радовался, да пустынники не едят или доводят еду до minimum’a и счастливы.

Тут есть большое заблуждение.

Лев Толстой 1889 г