Ну, а с кем мне еще говорить? С небесами толкую.
Небесам исповедуюсь. С кем мне еще говорить?
Да и кто может выдержать долго беседу такую?
Кто еще меня может вниманьем таким одарить?

Ну, а им-то самим интересно со мной? Интересно?
Ведь они высоки, глубоки, лучезарны, тихи.
Все земное для них, полагаю, и плоско и пресно.
Потому-то, наверное, я перешла на стихи.

Пропахли дни сосной,
И ливнями, и мятой,
Травой, дождем примятой,
И ягодой лесной.
И мятой, и дымком
Пропахла кружка чая.
Живу, души не чая
Сама не знаю в ком:
В рассветах, небесах,
Щенках и домочадцах,
В ветрах, что вечно мчатся,
И в птичьих голосах.
День угасает в срок,
А новый — как прозренье
… показать весь текст …

Иссякло время, и со временем ушло
Всё то, что ранило и мучило, и жгло,
Иссякло время, значит некуда спешить
И наконец-то можно жить себе и жить,
Читать нечитанное, петь или гадать
О чём — неведомо… Какая благодать!
Я почитала бы, да строк не видит глаз,
Ведь время кончилось и значит свет погас.

Чьи-то руки взметнулись над стылой водой.
Как бы дело не кончилось страшной бедой,
Как бы кто-то в отчаяньи или в бреду
Не пропал в зачарованном этом пруду.
Сбереги его душу, Господь, сбереги…
По осенней воде разбежались круги…
Чьи же руки вздымались? И голос был чей?
И кому целый лес запылавших свечей?

Встань, Яшка, встань. Не умирай. Как можно!

Бесчеловечно это и безбожно,

Безжалостно ребенком умирать.

Открой глаза и погляди на мать.

Ты погляди, что с матерью наделал.

Она твое бесчувственное тело

Все гладит и не сводит глаз с лица.
… показать весь текст …

А день имеет бледный вид,
Он испариться норовит
До срока,
И всё крылатое парит
Высоко
В пространстве чистом и пустом,
Покуда я лежу пластом
С мигренью,
И тычет жизнь в меня перстом,
Смиренью,
Терпенью на исходе дня
Уча занудливо меня…
О Боже,
Так не хватает ей огня,
… показать весь текст …

Давай поедем по кольцу,
Чтоб от начала и к концу,
А может, от конца к началу.
И коль тебя не укачало,
Давай с тобой средь тех же мест
Кружить, пока не надоест.
Дорога, изгородь, скворешник,
Дорога, изгородь. Орешник
Роняет вешнюю пыльцу.
Давай поедем по кольцу.

Поверить бы. Икону
Повесить бы в дому,
Чтобы внимала стону
И вздоху моему.
И чтобы издалёка
В любое время дня
Всевидящее око
Глядело на меня.
И в завтра, что удачу
Несёт или беду,
Идти бы мне незрячей
У Бога на виду.

Дни текли. Душа алкала.
Кошка с блюдечка лакала.
В небе плыли облака
Далеко, издалека.
Ни в четверг, ни в воскресенье
Не нашла душа спасенья.
Кошка с блюдечка пила.
Тучка по небу плыла,
Проплывала в небе синем…
Нынче здесь, а завтра сгинем,
Кошке сливочек налив
И души не утолив.

Побудь, со мной, побудь… Но не из чувства долга,
а только потому что мы здесь ненадолго,
И потому ещё, что миг сейчас творимый,
Невиданный, живой, особый, несравнимый,
Тот миг что нам, в любви и верности клянётся,
И ластиться, и льнёт, уйдёт и не вернётся.

Дли блаженные минуты,
Не сбивайся, не спеши.
Слушай шорохи в тиши.
Дольче, дольче, нежно, нежно.
Ты увидишь, жизнь безбрежна
И такая сладость в ней…
Но плавней, плавней, плавней.

Так хочется пожить без боли и без гнета,
Но жизнь — она и есть невольные тенета.
Так хочется пожить без горечи и груза,
Но жизнь — она и есть сладчайшая обуза,
И горестная весть и вечное страданье.
Но жизнь — она и есть последнее свиданье,
Когда ни слов, ни сил. Лишь толчея вокзала
И ты не то спросил. И я не то сказала.

И лёгок снег подобно снам,
И он летает по касательной.
А мы всё ждём, что бросят нам
Такой желанный круг спасательный,
А мы который год подряд
Отодвигаем неизбежное,
Цепляясь то за чей-то взгляд,
То за привета слово нежное,
И всё равно идём ко дну,
И всё равно кольцо смыкается.
Не оставляй меня одну,
Когда зима, когда смеркается

Завершается все полосою закатной —
И уклад многолетний, и риск многократный,
И любовь, и раздолье, и праздник, и встреча.
…Свод небесный багряною краской расцвечен.
И чем ближе к закату, чем ближе к развязке,
Тем тревожней тона, тем багровее краски.

Всё от лукавого, ей-ей…
Иначе как могло случиться,
Что дождь прошел, и сад лучится,
И белый день еще белей.

Всё от лукавого. В манок
Дни напролет свистит лукавый,
И листья ластятся, и травы,
Дрожит роса у самых ног.

И этот луч средь бела дня,
И миг стремительного лета
Стрижа — ловушка и тенета,
Силки, тенета, западня.

Сказала слово «жизнь», не зная как ещё
Назвать, определить, что происходит с нами.
Ведь если назову всё это явью, снами,
Скажу совсем не то и допущу просчёт.

А в слове «жизнь» есть «и», связующее две
Согласных «ж» и «з», жужжащих, точно пули.
Пока они жужжат, позолотим пилюлю
Хотя бы тем, что всласть походим по траве.

Поскольку есть просвет, пространство в виде «и»,
То можно всё решить или на всё решиться:
Достичь любых высот, любых высот лишиться,
Влюбиться, разлюбить. О жизнь, дела твои…

Молчание — золото, золото, злато,
И роща стоит, тишиною объята,
И молча роняет свой лист золотой
На берег пологий и берег крутой,
И прямо мне под ноги. Я виновата:
Сменить серебро не умею на злато.
Я серебром проклятым так дорожу,
Что, даже когда молчаливо кружу,
Кружу в тишине меж большими стволами,
Я даже тогда одержима словами.

«Дай, Боже мой, к Тебе припасть»,
На причитанья каждый падок,
Когда полнейший беспорядок
В душе, и боязно пропасть.

С утра до ночи — дай, не дай,
Дай, Боже, то, не дай мне это…
Господь устал, его уж нету,
А просьб и жалоб — через край.

Земля из-под ног уплывает. Бывает.
И всё, что случается, с толку сбивает.
И что-то еще затевает судьба.
А мне надоели и бег и ходьба,
И прочие вещи в активном залоге.
Уж слишком зарвался безумец двуногий,
Уж слишком зазнался несчастный фантом.
«Мой век, — говорит он, — Мой город, мой дом»
И в тексте слова выделяет курсивом,
И вслух разглагольствует с видом спесивым,
Пока уплывает она из-под —
Земля, на которой он так одинок.

А между тем, а между тем,
А между воспаленных тем
И жарких слов о том, об этом
Струится свет. И вечным светом
Озарены и ты и я,
Пропитанные злобой дня.