Советы Мудрость раздавала:
дружить, любить, простить, забыть…
не воровать и не просить.
а вот о главном, — промолчала,
как мне, с таким набором, — лучше жить.

— Слухай, Константин, а ты меня уважаешь?
— есьтественно?!
— ну, тода, по стакану. Пока ветер не сменится, клева не будет.
Весной на льду Ладыжского озера всегда собирается элита подледной рыбалки. Опытные пацаны давно знают, что основным инструментом для хорошего улова является не удочка. И даже не коловорот для сверления лунок. А бинокль.
Стоит новичку выловить пару окуней, как к нему со всех сторон набегают профессионалы и он оказывается в середине сцены. Если клев прервался, толпа так же лих…
… показать весь текст …

Спотыкаясь о камни, оборвалось признание,
нас пожаром внутри выжигает молчание…
мы уходим в себя, в остров нашей надежды,
где словами не бьют, не меняют одежды…

Здесь нет дороги. Неизвестность,
удушьем в горло. Зажат в тиски.
Врастают дни, как в неизбежность.
Цветам сомненья плетут венки.

В пустых речах — удачи слезы.
Огонь насмешки срывает приз.
и желтый цвет с куста мимозы,
по склонам лет стекает вниз…

Не излучает света ноль,
свет это — пламя, жизнь и боль…

Упавшая звезда — сгоревший астероид,
мгновения черта и ничего не стоит,
блестящая молва об огненной пропаже,
забытая дыра на полке в Эрмитаже.

на лица, времена всегда свои законы,
и смотрят на века забытые уроды:
иудины глаза, с потрепанной иконы,
и с каменным лицом чарующей Горгоны.

О, горе, братец, — быть беде,
сбежала Мысль, — искал везде,
пошарил даже, — в голове,
но там все мысли — обо Мне…
как стать богатым на войне.

Разум нам дан один.
разумом нужно мерить,
я не люблю, когда жирный свин,
верхом на дельфине едет.

Полюбил он скалистые горы,
впрочем, каждый вершину брал,
обнимал руками просторы
и величие гор измерял…

Это местным парням попроще,
а Володя, как буйвол лез,
вспоминал почему-то тещу,
мол, поверил ей дуре, балбес…

Впрочем, обмануть не просто,
кто хоть раз на горе постоял,
знает точно, как выглядит скорость,
небо в звездах и жизни финал…

Не хочу вновь тащиться в гору.
на вершинах Земли нет Рая.
Оставлял я записки Богу
на скалистых утесах Домбая.

…ты все меняешь тем, что ты чужая,
а создаешь в душе моей тепло,
но жизнь моя — подруга не простая
— затягивает вновь под колесо…

Признаюсь, Дусь, я был расстрелян,
убит был Вашей красотою неземной…
каким рассказом Вас потешить?
какой суровой прямотой?
чтоб Вы одна, совсем одна в своей постели,
смеялись долго только надо мной???

Не напишу Вам длинных фраз,
дороги к сердцу покороче…
я издали смотрю на Вас,
любуюсь красотою строчек…

Меня затягивает тень,
в ней контуры размыты,
и ночь, тропинка в новый день,
когда калитка не закрыта.

Толстый я для куражу,
я ж с цветочками дружу,
и нектары собирая,
над цветочками кружу
и красиво им жужжу.
рифмою не дорожу.

Не повторяй напрасно лишних слов,
наивные слова, уже давно,
гвоздём к стене прибиты.
Задраил Север море толстым льдом,
здесь корабли с командой ходят на пролом,
мужчины слышат не тебя, а ветра стон,
и только двери в Небеса всегда открыты.

Скучно смотреть мне на грустные лица,
в братьев по-разуму трудно влюбиться,
может послать всех, принарядиться,
водку разлить и с горя напиться?!

Уезжаю за туманом,
каждым летом, каждый год
лето влажными полями
и ромашкой промелькнет.

Все привычно и знакомо,
солнце, воздух и вода,
бесконечности дорога
ниоткуда в никуда…

Голубые ночью скалы,
замерзающий рассвет,
только рыбы нынче мало,
да Володьки рядом нет…

Не стоит говорить нам: ВЫ ДОЛЖНЫ!
мы отражаем в небо луч, направленной на нас волны…

Вновь осень умерла и закрывает двери.
Дожди, как слезы — спутники разлуки,
смывают все следы от горечи потери
и заполняют тишиной прощанья звуки.
У жизни нет повторов новизны.
И каждый новый день, он из любви и горя.
Встречает нас пожатием руки,
и машет вслед нам с берега у моря.
И только время, как факир на час,
дает надежду жить или спасает нас…

Хайям не примерял, не выбирал свою судьбу,
он улыбался с горечью во тьму,
словами мудрой славы, привязав себя к столбу…