Жизнь становится дивной игрой
сразу после того, как поймешь,
что ничем и ни в чем не герой…
и что выигрыш — в том, что живешь…

Подвержены мы горестным печалям
по некой очень мерзостной причине:
не радует нас то, что получаем,
а мучает, что недополучили.

Вокруг ужасно стало много
булыжных рыл кирпичной спелости;
украв у детства веру в Бога,
чего мы ждем теперь от зрелости?

Весомы и сильны среда и случай,
но главное — таинственные гены,
и как образованием ни мучай,
от бочек не родятся Диогены.

Свобода -тягостное бремя,
туманит ум ее игра,
и долго-долго длится время
тоски по ясному вчера…

«Все полагают, что в стихах я юморист. А я — типичный трагик, просто надо уметь это читать, но все предпочитают устоявшуюся репутацию. Конечно, все мои стишки — это мои личные зарифмованные мысли, впечатления и отношение к разным людям и событиям. В них начисто нет „загадочной улыбки“ или какого-нибудь притворства. Я — примитивный акын, который поёт про то, что видит, слышит или думает. Поэтому за всё, что сказано, я полностью в ответе.»

Я — удачник. Что-то в этом роде.
Ибо в час усталости и смуты
Радость, что живу, ко мне приходит
и со мною курит полминуты.

Как я пишу легко и мудро!
Как сочен звук у строк тугих!
Какая жалость, что наутро
я перечитываю их!

Не зря себе у бога люди просят
успеха и удачи в деле частном,
хотя нам деньги счастья не приносят,
но с ними много легче быть несчастным

Завари позабористей чай,
и давай себе душу погреем;
это годы приносят печаль,
или мы от печали стареем?

От желчи мир изнемогает,
планета печенью больна,
г@вно г@вном г@вно ругает,
не вылезая из г@вна.

Игорь Губерман

Не всуе мы трепали языками,
осмысливая пагубный свой путь, —
мы каялись! И били кулаками
в чужую грудь.

Чтоб нам в аду больней гореть,
вдобавок бесы-истязатели
заставят нас кино смотреть,
на что мы жизни наши тратили.

Не будь на то Господня воля,
мы б не узнали алкоголя;
а, значит, пьянство не порок,
а высшей благости урок.

Нам непонятность ненавистна
в рулетке радостей и бед,
мы даже в смерти ищем смысла,
хотя его и в жизни нет…

Смешно, когда толкует эрудит
о тяге нашей к дружбе и доверию;
всегда в России кто-нибудь сидит:
одни — за дух, другие — за материю.

Я оценил в Левкиппе вновь
его суждения стальные:
«Кто пережил одну любовь,
переживет и остальные».

Есть безделья, которые выше трудов,
Как монеты различной валюты.
Есть минуты, которые стоят годов,
И года, что не стоят минуты.

Подруг моих поблекшие черты
бестактным не задену я вниманием,
я только на увядшие цветы
смотрю теперь с печальным пониманием.

Не брани меня подруга, отвлекись от суеты, все и так едят друг друга, а меня ещё и ты…

Мне жаль потерь и больно от разлук,
но я не сожалею, оглянувшись,
о том далёком прошлом, где споткнувшись,
я будущее выронил из рук.