—Когда я на сцене, по сути, занимаюсь со зрителями любовью-но не на физическом, а на более высоком уровне.

— Интеллектуальный подход создаёт вопросы и не даёт ответов. Можно наполнить свою жизнь идеями и всё равно возвращаться домой в одиночестве. Единственное, что имеет значение, это чувства.

— Лучше мне не становится, наверное, я снова сяду на иглу.

— Хиппи верят в то, что мир может стать лучше. Битники же знают, что лучше не станет, и говорят: да пошёл бы этот мир к чёрту, будем отрываться и хорошо проводить время.

— Тебя-то не будет рядом и никого не будет!

— Никогда прежде белая певица не вела себя таким образом на сцене и не использовала так возможности своего голоса.

— Слушай, там же ужас! У тебя длинные волосы? Схапают тут же, и могут больше не выпустить. Судебной системы нет вообще. Копы насилуют, травят людей собаками. А ещё говорят, у нас тут плохо! В Сальвадоре атмосфера была иной. Ни полиции тебе… ни, впрочем, и развлечений. Три вечера ходили мы с приятелями в этот их большой бордель: там играл квартет, а я с ним пела.

— Зачем мне сейчас сдерживаться и быть посредственной? Лучше я не буду сдерживаться сейчас, а посредственной стану через двадцать лет.

— Успех не заставил меня изменить принципам, которые я выработала ещё в Техасе: быть честной перед собой, быть той, кто я есть на самом деле. Я и стараюсь-не дурачить ни себя, ни других. Быть настоящей, понимаете? Наверное, я не слишком ещё поварилась в шоу-бизнесе, чтобы беспокоиться о том, какую надеть маску. Поэтому всегда говорю то, что думаю.

— Я любила этих парней больше всего на свете, но понимала: если я серьёзно отношусь к музыке, нужно уходить… Мы в течение двух лет работали по шесть дней в неделю, играя одни и те же песни, в них вложили себя полностью и попросту истощили себя.

— Я пробилась сквозь стену, которую считала незыблемой!

— Всю жизнь я мечтала-быть битником, встречаться с heavies, долбиться, трахаться и веселиться: вот всё, чего я желала от жизни. При этом я знала, что голос у меня хороший: им я всегда заработаю себе на пару пива. И вдруг кто-то словно швырнул меня в этот рок-бэнд. Слушайте, бросили на меня этих музыкантов, звук пошёл из-за спины, заряжающий энергией баса, и я поняла: вот оно! Ни о чём другом я никогда и не мечтала! И от этого пошёл кайф-почище, чем с любым мужчиной. Возможно, в этом и была вся проблема

— Я поняла, что до сих пор никогда не пела по-настоящему. Мне лишь пришлось отказаться от подражания Бесси Смит. Она брала открытые ноты, в контексте простейшей фразеологии, но на это невозможно рассчитывать, когда за спиной у тебя рок-группы и у Отиса Реддинга научиться «искусству толкать песню вперёд вместо того, чтобы свободно скользить по её поверхности». У меня же три голоса: крик, гортанная сиплость и высокое завывание. Воплощаясь в певицу ночного клуба, я использую сиплость. Это то, что нравится моей матери. Она говорит: Дженис, зачем ты так визжишь, ведь у тебя такой красивый голос?

— Альбом получился слабым, потому что мы были молодыми и наивными, плохой был продюсер, не было у нас ни менеджера, ни вообще человека, который мог бы что-то посоветовать. Мы были в растерянности, и нас просто использовали. Дали три дня на запись всего альбома и намекнули, что, если мы позволим себе в студии какие-то творческие вольности, нас тут же вышвырнут.

— Вот она, первая нью-йоркская рецензия на наш первый концерт! Всё указывает на то, что я стану богатой и знаменитой. Невообразимо! Журналы наперебой просят меня об интервью и фотосессиях, и я никому не стану отказывать. Вау, я такая счастливая! Столько болталась заблудшей дитятей и вот, свалилось такое. Главное, похоже, на этот раз у меня действительно всё получится. Невероятно. Ну-приклейте, что ли, куда-нибудь эту вырезку, пусть все видят. Я так горжусь!

— Я бы не стала так уж сразу говорить: кантри. Скорее, приземлённый блюз, плюс немного слайд-гитары. Будем считать, что это-громкий электрический фанк-кантри-блюз.

— Сняла комнату: очень милое место, есть кухня и гостиная, даже утюг и гладильная доска… Всё ещё работаем с Big Brother & the Holding Co-это действительно интересно… Репетируем каждый вечер в гараже их приятеля-художника; люди заходят, слушают, похоже, всем очень нравится моё пение… Вот вам ещё несколько странных названий в коллекцию: The Grateful Dead, The Love, Jefferson Airplane, Quicksilver Messenger Service… Невероятно, правда? У меня всё в порядке, не волнуйтесь. Ни похудела, ни поправилась, и с головой всё в порядке. Подумываю, не вернуться ли в институт, так что пока меня не сбрасывайте со счетов!