А может, все-таки близки в своем значенье
Два слова — афоризм и озаренье?
Алексей Гришанков

СУДЬБА ЗАЛОЖНИКА
Живет за имидж свой дрожа
Заложник собственного имиджа.

ЧТО ОСТАНЕТСЯ?
Коль живешь ни то ни сё,
Терпелив будь и терпим,
Если брать от жизни в с ё,
Что останется другим?

Истинный гений отличается от простого смертного тем, что даже будучи в преклонном возрасте с полным основанием может называть своим временем не только время прошлое, но и время настоящее и будущее.

«Трудно отыскать замену человеку толковому. Отличительная особенность глупцов — их полная взаимозаменяемость».

«Он так страстно возжелал однажды утром проснуться знаменитым, что совершенно утратил сон».

«Какая самонадеянность гордо провозглашать: «Пришло мое время!». И какое малодушие уныло повторять: «Мое время ушло…»

«Дорога в мрачную долину писательского забвения вымощена замыслами
невоплощенных гениальных произведений».

«И не помнящие родства обретают отменную память, когда решается вопрос о праве на наследство».

«К великому сожалению, неуемное стремление иных индивидуумов к
продолжению рода питается не столько любовью к собственным
отпрыскам, сколько призрачной надеждой на то, что очередной опыт
наконец-то будет более удачным, чем все предыдущие».

СОЗВЕЗДИЕ АФОРИЗМА
Новый есть зодиака знак,
Знак всех тех, чья сильна харизма,
Кто родился не просто так —
Под созвездием Афоризма.

«Брожения в умах хватает, ну а кто же будет замешивать тесто?»

НЕО-КОНЪЮНКТУРА
Во дни поэм про валку леса
С их компартийностью бравурной,
Кто мог подумать, что и секс
Стать может темой конъюнктурной…

«Нет ничего прожорливее сплетни — она найдет себе пищу и в пустыне».

«Свобода слова — дама бойкая и напористая, однако порой не чуждая и
уединения. Нередко она явно избегает общества господ, известных под
именами Здравый Смысл, Острый Ум и Добрый Вкус».

«Возможно, общество массового потребления с его немыслимой
пошлостью, вульгарностью и приземленностью и существует лишь для
того, чтобы грядущий триумф цивилизации роботов выглядел не
мрачным закатом великой культуры, а избавлением и торжеством
исторической справедливости».

Идеалы высшей красоты незыблемы и неизменны, зато разнообразие безобразного не знает пределов.

«Судя по тому, что люди натворили на земле за последнюю сотню лет,
настоящие инопланетяне — это они сами».

Многие историки и мемуаристы подобны модным кутюрье. Они готовы одних и тех же исторических персонажей наряжать в любые одежды в соответствии с требованиями политической моды и изменчивыми вкусами публики.

«Ирония, сарказм, сатира настолько же уместны по отношению к тем, кто
хищен, беззастенчив, нагл, защищен богатством и властью, насколько
сочувствие и сострадание уместны по отношению к тем, кто обездолен и
беззащитен».