только вчера мир купался в листьях, ну, а сегодня — сплошной бедлам: мёрзнут нещадно в морозе кисти, каждый бежит по своим делам.
транспорт заполнен людьми такими разными, что замирает дух, только вот кажутся все глухими, летний огонь в их сердцах потух.
я — среди них; как боец без правил, я воскрешаю в душе те дни, что я навеки в себе оставил — мы ведь там были с тобой одни: таял просаженный зноем город, люди куда-то спешили, но я говорил, как с тобой я молод, как ни тоскливо смотреть в окно,
если за ним ты стоишь и таешь, я же уже уезжаю прочь.
я ведь тебя сохранил, ты знаешь? жаль, что не в силах ты мне помочь.
тает задавленный снегом город.
вот я стою и смотрю на них — в давке автобусной воздух сколот, только никак не для тех двоих: кажется, взгляд отражает гладко осень, в которой не грех тонуть.
вот уж кому не нужны перчатки — руки согреют в холодный путь.
через одну остановку кто-то вновь побежит по своим делам.
яркой покажется жизнь, работа, пусть и на улице вновь бедлам.
в памяти город под гнётом зноя… я отвернусь и спрошу себя: если теперь не с тобой, то кто я? я ведь потерян, ещё любя.
толпы людей, миллион историй.
мысли текут в головах у всех.
кто-то упился нещадным горем, кто-то смакует опять успех.
в городе — снег; и мороз по коже всё расползается в такт словам.
может, под музыку едешь тоже, прямо навстречу своим делам?
только не думаешь ты о лете, я не осмелюсь сказать — о нас.
смотришь рассеянно в свой «билетик», и от него не поднимешь глаз.
я упираюсь в толпу… и таю, словно меня не бывало тут: вот ты стоишь, но тебя не знаю, только вот взгляды, увы, не лгут.