Вот улетишь, парус наладишь.
Врач был латыш — светлый, как ландыш.
Сложим вот так белые руки.
Жизнь не берет нас на поруки.
 Ангел стоял возле кровати,
 Как санитар в белом халате,
 Август стоял прямо над моргом,
 Август дышал солнцем и морем.
 Я уплывал в белой сирени.
 У трубачей губы серели.
 Это опять мамина странность.
 Я же просил — без оркестрантов.