Наскальные рисунки, храмовые рельефы и мифы народов, разделённых океанами, демонстрируют удивительное сходство: повсюду мы встречаем образы божеств, заключённых в извивающиеся рамки, восседающих среди птиц или змей, спускающихся с небес. Эти изображения породили одну из самых захватывающих гипотез нашего времени — идею о палеоконтакте, о том, что древние люди видели и запечатлели визит представителей иных миров. Но так ли однозначна эта трактовка? Обратимся к самим изображениям и их контексту.

Мезоамерика: трон из пернатого змея

Монумент 19 из Ла‑Венты (ольмекская культура, Мексика), созданный за много веков до ацтеков и майя, считается древнейшим известным изображением Пернатого Змея — будущего Кетцалькоатля. Фигура человека, сидящего в нише, обрамлённой телом огромной змеи с перьями, действительно может вызвать ассоциации с кокпитом. Однако для ольмеков и всех последующих мезоамериканских цивилизаций змея была не механизмом, а олицетворением самой земли, её плодородия, связи с подземным миром, а перья — символом небес. Таким образом, сидящая фигура (вероятно, правитель или жрец) оказывается в точке соединения всех миров, что обозначало его высшую сакральную власть и способность к посредничеству между людьми и богами.

Ещё более известен саркофаг царя Пакаля из Паленке (культура майя). Популярная интерпретация изображает правителя в позе космонавта за штурвалом сложного аппарата. Однако расшифровка иконографии майя говорит об ином: Пакаль показан в момент смерти и возрождения. Он падает в пасть подземного мира (изображённую как морда чудовища), а над ним возвышается Мировое Древо — ось вселенной, увенчанная небесной птицей. Это не пульт управления, а сложная карта космоса, где царь совершает свой последний путь, чтобы возродиться в виде божества.

Полинезия и Египет: путешествия в мифических пространствах

В маорийской традиции (Новая Зеландия) существует история о Пурангахуа, отправившемся на далёкий остров Гаваики за драгоценным бататом (кумара). В некоторых пересказах его путешествие уподобляется полёту на «серебряной лодке». Однако в оригинальных источниках Гаваики — это не транспортное средство, а прародина, мифическая точка отсчёта, одновременно земная и потусторонняя. Пурангахуа достигает её с помощью птиц или духовных посланников, что полностью укладывается в картину мира полинезийцев, для которых навигация по звёздам была не только технологией, но и сакральным действом, а птицы — проводниками между мирами.

В древнеегипетской иконографии также встречается мотив божества, сидящего внутри изогнутой рамки. Классический пример — бог разлива Нила Хапи. Его изображали андрогинным, синим или зелёным (цвет воды и жизни), а по сторонам от него помещали стебли лотоса и папируса — геральдические растения Верхнего и Нижнего Египта. То, что может показаться рычагами или элементами интерфейса, на деле является символами плодородия и политического единства двух земель. Рамка же — это стилизованное изображение русла реки или священного пространства.

Универсальный язык символов: почему образы так похожи?

Сторонники теории древних астронавтов справедливо указывают на поразительные параллели. Почему в Мексике, Египте и Полинезии возникают изображения сидящих фигур в обрамлённых пространствах? Археология и сравнительная мифология предлагают альтернативное объяснение, основанное на универсальных архетипах человеческого сознания и сходном опыте взаимодействия с миром.

Змея как космический символ. Практически во всех культурах змея, способная менять кожу, живущая в земле и иногда ядовитая, стала символом смерти, возрождения, подземного мира, а также мудрости. Её вертикальное положение или изображение в небесах естественным образом связывало её с дождём, молнией, а значит — с небесной силой. Пернатая змея (как у ацтеков) или крылатый змей (как в некоторых азиатских традициях) — это закономерный синтез символов земли/подземного мира (змея) и неба (перья/крылья), создающий образ всеобъемлющего могущества.

Птица как вестник иного мира. Наблюдая за птицами, свободно пересекающими границы земли, воды и неба, люди неизменно видели в них посланников, духов‑проводников или самих богов. Помощь птиц в мифе о Пурангахуа и птица на вершине Мирового Древа у майя — проявления одной и той же глубокой интуиции.

Поза власти и сакрального путешествия. Сидячая поза, особенно со скрещёнными ногами или в небольшом замкнутом пространстве, часто обозначает сосредоточенность, медитацию, нахождение в центре мира или путешествие в изменённом состоянии сознания (шаманский транс, смерть, мистическое откровение). Это не обязательно поза пилота — это поза того, кто находится между мирами.

Таким образом, сходство иконографии, скорее всего, отражает не единый технологический опыт, а единые фундаментальные вопросы, которые задавало себе человечество: о жизни и смерти, о небе и земле, о путешествии души. Древние мастера, не сговариваясь, находили удивительно похожие визуальные метафоры для выражения этих вечных тем, используя образный язык природы — змей, птиц, деревьев и рек.

Это не отрицает тайны, а лишь переносит её из сферы межзвёздных путешествий в сферу человеческого духа и его неистребимого стремления к трансцендентному. Загадка заключается не в том, видели ли наши предки космические корабли, а в том, как разные цивилизации, подобно независимым исследователям, приходили к сходным духовным открытиям и кодировали их в столь похожих символах. В этом, возможно, заключается самое глубокое свидетельство единства человеческого опыта перед лицом величия мироздания.