Из жизни взятое

Её нашли почти мёрзлой в грузовом вагоне, с единственной запиской, приколотой к её поношенному пальто — и всё же она выросла в женщину, которая спасла город, когда-то почти позволивший ей умереть.
Зима 1892 года. Ларами, Вайоминг.
Железнодорожник услышал слабый плач из пустого товарного вагона и нашёл там девочку лет четырёх, с посиневшими от холода губами и дрожащими руками. К её старому пальто был приколот клочок бумаги:
«Её зовут Жозефина. Я больше не могу её кормить. Будьте добрее к ней, чем смог быть я.»
Большинство жителей хотели отправить ребёнка в приют на Востоке. Но Марта Чен — американка китайского происхождения, прачка, потерявшая собственную дочь из-за скарлатины — посмотрела в испуганные глаза девочки и сказала:
«Она останется со мной.»
Город загудел. Китайская женщина воспитывает белого ребёнка? «Неправильно.» «Противоестественно.» Но Марта не обращала внимания на шёпот. Она учила Жозефину читать при свете лампы, считать заработанные за стирку деньги, держать спину прямо, даже когда люди перешёптывались у неё за спиной.
Жозефина выросла между двумя культурами, двумя языками и одной твёрдой истиной:
семья — это не кровь, а те, кто остаются рядом, когда мир становится холодным.
В семнадцать лет она работала в единственном медицинском кабинете города. Зимой 1905 года Ларами накрыла эпидемия дифтерии. На третий день заболел сам доктор. Жозефина, которая пять лет наблюдала за его работой, вела записи и готовила инструменты, взяла дело в свои руки.
Две недели она почти не спала — готовила лекарства, ухаживала за больными, организовывала карантин по методикам, прочитанным в его медицинских журналах.
Когда всё закончилось, двадцать три человека выжили — те самые, чью жизнь уже не надеялись спасти.
Те же жители, которые когда-то сомневались, имеет ли она право жить среди них, теперь были обязаны ей жизнью своих детей.
Когда доктор поправился и увидел её смелость, он предложил оплатить её обучение в медицинской школе. Марта Чен прожила достаточно долго, чтобы увидеть, как Жозефину принимают в школу медсестёр — первый шаг к тому, чтобы стать одной из первых женщин-врачей в Вайоминге.
Спустя годы кто-то спросил Жозефину, интересовалась ли она судьбой своей родной матери. Она помолчала мгновение, а затем мягко улыбнулась:
«Женщина, которая нашла меня замерзающей, подарила мне жизнь. Женщина, которая меня вырастила, дала этой жизни смысл. У большинства людей одна мать. А у меня было две. Мне повезло.»
Вагон, который чуть не стал её гробом, десятилетиями ржавел у станции — напоминая, что иногда самые холодные начала приводят к самым тёплым наследиям.
Жозефина Чен проработала врачом в Ларами сорок лет: принимала роды, лечила переломы, спасала жизни — доказывая, что спасение — это не всегда конец истории.
Иногда — только её начало..