Жили-были мужчина и женщина, которые забыли, как быть счастливыми вместе. Когда-то они умели, хотели и могли, а потом … разучились и сами того не заметили. Не заметили, как стали измерять семейную жизнь линейкой удобства и килограммами комфорта. Не заметили, как ушли из мыcлeй, сердец и мечт друг друга. Не заметили, как, оставаясь вместе, каждый из них зажил отдельной от «вместе» жизнью.
Когда они встретились, мир был полон яркого света, воздух пах планами и надеждой, а их любовь была гудящим ульем, в котором каждая минута была наполнена мёдом взаимного восхищения. Но потом что-то пошло не так…
Сперва она перестала спрашивать его о делах на работе. Не из равнодушия, нет. Просто подумала, что сам расскажет, если ему захочется ей что-то рассказать. И это была первая трещинка на стене их совместной жизни. А он, в свою очередь, перестал ей что-то рассказывать, потому что решил, что ей это неинтересно. Их разговоры стали все больше напоминать краткие, инвентаризационные записи: «Свет оплачен?», «Забери ребёнка», «Надо хлеба купить». Они незаметно обменяли золото душевной близости на медь функциональности и отсутствия лишних движений. А из этой меди каждый из них стал строить вокруг себя символическую стену «самостоятельности».
Когда взаимное равнодушие и «отдельность» начинает обнимать в прошлом любящих людей своими холодными ладонями, что-то очень важное уходит из семьи, оставляя на пороге прощальный букетик из несвежих обид, упреков и разлетающегося во все стороны разочарования. Хотя равнодушие, по сути своей, это психологическая анестезия. Оно не возникает само по себе, как пыль. Это защитный механизм против боли, разочарования и неоправданных ожиданий.
Жили-были мужчина и женщина, которые в какой-то момент «заморозили» свои ожидания и потребности, решив: «Справлюсь сам/сама», и каждый ушёл в свою внутреннюю эмиграцию. Они перестали рисковать эмоциями. Зачем спрашивать, если можно получить отказ? Зачем говорить о чувствах, если можно получить в ответ молчание, которое прозвучит громче любой ссоры?
Они отдалялись. Не из-за третьих лиц, не из-за ссор, а потому, что перестали быть теми зеркалами друг для друга, которые отражают ценность и любовь. Их взгляды стали проходить друг сквозь друга, как свет сквозь стекло, не оставляя теплового следа, а любовь начала усыхать, как забытый гербарий между страницами общей жизни. И со временем их совместная жизнь стала напоминать идеально настроенный, но мертвый инструмент, который стоит в чехле, красивый и функциональный, но никто не хочет на нём играть…
Но однажды вечером она вдруг посмотрела на него не как на мужа, а как на человека, которого она когда-то безоглядно выбрала. И ей захотелось сказать ему о том, как сильно она устала от того, что они стали чужими. И о том, как ей его не хватает. И о том, что ей страшно от того, что они разучились говорить друг с другом… И она все это сказала… И он ей сказал. О том, что тоже устал. О том, что не умеет просить прощения и помощи. О том, что зачем-то превратил свою слабость в молчание, которое превратило его в стену…
Они не искали, кто больше виноват и не решили в этот вечер все свои проблемы, но они перестали быть врагами в этой невидимой войне дистанций. И стали заново учиться видеть друг друга, работая над собой и над отношениями. И через сколько-то месяцев их дом снова начал наполняться светом и музыкой. Инструмент, стоявший в чехле, был осторожно извлечён. И пусть ноты порой были фальшивыми, а игра — неумелой, но звук любви был живой, искренний и настоящий…
Будьте счастливы, ребята. Будьте счастливы…
клинический психолог