Не каждая месть — это пламя и гром,
Что рушит преграды и всё истребляет.
Порой она в сердце сидит ледником,
И холодом лютым в нём застывает.

Она не спешит, не торопит свой час,
Ей чужды порывы и буйные страсти.
Лишь копится в памяти горечь от фраз,
И рвёт человека на мелкие части.

Как уголь под пеплом, хранит она жар,
Невидимый глазу, смертельный удар.
И нет в ней спасенья, и выхода нет,
На сердце оставит мучительный след.

Не всякая месть полыхает огнём,
И громко о планах своих заявляет.
Бывает, что зреет она день за днём,
И душу до пепла внутри выжигает.

Она не кричит и не ищет причин,
Не рвётся наружу кровавой расправой.
Живёт в лабиринте сердечных глубин,
И кормится горькой и едкой отравой.

Как уголь под пеплом, хранит она жар,
Невидимый глазу, смертельный удар.
И нет в ней спасенья, и выхода нет,
На сердце оставит мучительный след.

Как яд, что по капле вливают в вино,
Как ржавчина, сталь разъедая годами.
Ей быстрое дело совсем не нужно,
Она побеждает холодным цунами.

Как уголь, что тлеет незримо в печи,
Ты можешь молчать, но в глубокой ночи
Порою она, как коварный недуг,
Так тихо сжимает свой замкнутый круг.

Как уголь под пеплом, хранит она жар,
Невидимый глазу, смертельный удар.
И нет в ней спасенья, и выхода нет,
На сердце оставит мучительный след.

Живёт она в сердце, как тайный порок,
Даёт разрушения горький урок.
Снаружи — спокойствие, тихая гладь,
Внутри же всё будет дотла выгорать.

Она не кричит и не рушит мосты,
А шепчет слова ледяной пустоты.
Иссушит всю душу, оставив лишь прах,
Поселит в сознании горе и страх.

Как уголь под пеплом, хранит она жар,
Невидимый глазу, смертельный удар.
И нет в ней спасенья, и выхода нет,
На сердце оставит мучительный след.