Аэропорт Домодедово, 1980 год. Время — предрассветное. В зале ожидания — гул голосов, запах крепкого кофе и сигаретного дыма. Очередь на посадку в рейс Москва — Ташкент медленно продвигается. Я стою в ней, наблюдая.

Передо мной — высокий мужчина в форме подполковника. Статный, с прямой спиной, лицо — как из учебника по строевой подготовке. В правой руке — кожаный саквояж, застёгнутый на молнию. Вещь солидная, прямоугольная, с потёртыми углами — явно повидавшая немало командировок.

У входа на посадку — контролерша. Молодая, но с выражением лица, будто она лично охраняет границу государства. Она смотрит на саквояж и, не моргнув, произносит:
 — Это чемодан. Сдайте в багажное отделение.

Подполковник не меняет выражения лица:
 — Это портфель.
 — Это чемодан! — повторяет она, уже с нажимом. — Сдайте в багаж!
 — Это портфель, — спокойно отвечает он. — Пройдёмте к вашему начальнику.

Пауза. Вокруг — тишина. Люди перестают шуршать билетами. Кто-то кашляет, кто-то прячет улыбку. Контролерша смотрит на него, потом — на очередь, потом — на саквояж. И, будто щёлкнув внутренним тумблером:
 — Это портфель. Проходите.

Он проходит, не оборачиваясь. Я следую за ним, всё ещё под впечатлением от сцены.

Позже, уже в самолёте, я вижу, как он аккуратно ставит саквояж под сиденье. Ни одного лишнего движения. Взгляд — сосредоточенный. И тут я понимаю: это не просто спор о терминах. Это — стратегия.

Контролерша, конечно, была права. Саквояж по форме и размеру — самый настоящий чемодан. Но подполковник был прав по сути. В армии, где устав важнее логики, портфель — это не просто предмет. Это — символ. А если в нём документы, приказы, или даже шифровки — он становится неприкосновенным.

Возможно, в том саквояже лежал пакет с грифом «Секретно». Возможно, он вёз донесение, которое должно было попасть в руки генерала до начала учений. А может, просто не хотел терять время в ожидании багажа. Но действовал он безупречно: спокойно, уверенно, по субординации.

Контролерша же, почувствовав, с кем имеет дело, сделала разумный выбор. В её глазах промелькнуло: «Зачем мне выговор за спор с подполковником?»

И вот мы летим. За иллюминатором — облака, а в голове — сцена, которую я буду вспоминать ещё много лет. Потому что иногда одно слово — «портфель» — может открыть двери, закрытые для «чемодана».