Она опустилась рядом, словно тень, не произнеся ни слова. Просто была здесь, тихая гавань в бушующем море его эмоций. Он чувствовал ее присутствие кожей, отчаянно цепляясь за остатки самообладания, но волна отчаяния неумолимо накрывала его. Взял ее руку в свою, дрожащую, обжигающе горячую, и нежно сжал. Первая слеза скатилась по щеке, прокладывая дорожку боли, за ней другая — и вот уже плечи содрогаются в беззвучном плаче. Прижал ее ладонь ко лбу, закрыл глаза, и тихий стон вырвался из груди. Она по-прежнему молчала.
Ее рука оставалась теплым, неподвижным маяком в шторме его чувств. Единственная нить, удерживающая его на краю бездны. Он — ребенок, потерявшийся в дремучем лесу, и ее присутствие — слабый, но такой необходимый луч света, пробивающийся сквозь чащу.
Какие слова найти сейчас? Все казалось пустым и ничтожным перед лицом этой всепоглощающей боли, разрывающей на части. Как объяснить этот клубок отчаяния, сплетенный из потери, бессилия и тоски?
И она молчала, но эта тишина была полна сочувствия и понимания, сейчас нужнее любых фраз. Она дала ему возможность чувствовать, разрешила пролиться слезам, смывая горечь, скопившуюся внутри.
Отпустил ее руку, медленно вытер слезы тыльной стороной ладони. Дыхание постепенно выравнивалось, хотя в груди все еще саднило, словно от незаживающей раны. Посмотрел на нее. В ее глазах — ни тени жалости, ни осуждения, лишь тихая, непоколебимая вера. Вера в то, что они справятся.
«Спасибо,» — прошептал он, и это «спасибо» вмещало в себя сейчас все, что он хотел сказать.