Агония поршня.
Я вижу в стрелке — ломаную веру.
Она ползёт к границе, к нулю, к барьеру.
Мой двигатель — он сгусток чистой жажды,
Но бак пустой, и этот крик — дважды
Мой личный ад, где цель давно видна,
Но нет горючего. И в этом — тишина,
Что тяжелее лязга и тревоги.
Мы — замерли. В пыли. На полдороге.
…
Где клятва, что питала ход маховика?
Растворена, как в воздухе тоска.
Наш внутренний алтарь осквернён скупостью,
Мы стали жертвой собственной тупости.
Пустое тело, что ждёт впрыска силы.
Разрушенный обряд. И вот — мы у могилы
Своих желаний, брошенных в пути.
И нет ключа, чтобы опять идти.
Но цикл не прервётся. Не закончит Смерть
Работу. Жадность — тоже нужно стереть.
Из этой тьмы взорвётся Прометей,
Нефтяным сердцем для грядущих дней!
Он хлынет, он заполнит все сосуды,
И этот мрак уйдёт, как будто худо
Написанный пейзаж, где ложь и срам.
Бензин вернётся. Он дарован нам!
Забудем счёт. Забудем цену, страх.
Лишь полный бак. И пепел на губах
От жжёной резины. И крик мотора ввысь.
Он будет в достатке! Только продержись.
Мы снова станем инструментом, а не целью.
И смоем это бремя чистою капелью.