Агония поршня.
Я вижу в стрелке — ломаную веру.
Она ползёт к границе, к нулю, к барьеру.
Мой двигатель — он сгусток чистой жажды,
Но бак пустой, и этот крик — дважды
Мой личный ад, где цель давно видна,
Но нет горючего. И в этом — тишина,
Что тяжелее лязга и тревоги.
Мы — замерли. В пыли. На полдороге.
…
Где клятва, что питала ход маховика?
Растворена, как в воздухе тоска.
Наш внутренний алтарь осквернён скупостью,
Мы стали жертвой собственной тупости.