Утро на коже.
Она проснулась не сразу. Свет скользнул по щеке, оставив тёплую полоску, как прикосновение. В комнате пахло ванилью и кофе, хотя никто ещё не варил его. Просто — память. Память о вчерашнем утре, о чашке, о пальцах, об улыбке, которая была не для кого-то, а просто — для воздуха.
Халат лежал на спинке кресла, чуть помятый, как будто хранил чужие руки. Она накинула его, не глядя, и пошла на кухню. Шаги — мягкие, как музыка, которую никто не слышит. В зеркале — не юность, но свет. Свет, который остался, несмотря ни на что.
Он стоял у окна напротив. Не специально — просто так вышло. Он не знал её имени, но знал походку. Знал, как она держит чашку, как поправляет волосы, как смотрит в окно, будто ждёт кого-то, кто не придёт. Он не смел заговорить. Этот миг был слишком хрупким.
Она чувствовала взгляд. Не глазами — кожей. Как будто кто-то рисует её в воздухе, штрихами, тенями, дыханием. Она не обернулась. Просто улыбнулась — себе, утру, тому, кто смотрит. И в этой улыбке было всё: и прощание, и встреча, и тишина.
Он запомнил её такой — в свете, в шелесте, в аромате. И ушёл. Не тронув ни дыханья, ни чашки, ни сна. Только оставив внутри — нотку. Нотку, которая звучит, когда утро касается кожи.