Линимент Розенталя: история одной боли
Иногда лекарство — не в аптеке, а в слове, сказанном вовремя.

Иногда исцеление приходит не из аптеки, а из слова, произнесённого вовремя — словно прикосновение, которое знает, где болит.

После нервного потрясения в музыкальном училище — сцена с Червоневской, как грозовой аккорд, разорвала внутреннюю тишину — и резкого похолодания в ночь с 21 на 22 мая, когда православный календарь вспоминал Перенесение мощей святого Николая, тело отозвалось болезнью.

Утро после тревожной ночи встретило меня болью под левой лопаткой. Будто невидимый «стрелец» засел там, напоминая о себе каждым вдохом. Ясно — радикулит. Или, как выразился бы врач с поэтическим складом ума, грудной остеохондроз.

В поликлинике регистраторша, не вдаваясь в подробности, направила меня к терапевту. Та, не теряя времени, назначила курс лечения: ежедневный массаж и амплипульс. Казалось бы, всё просто. Но не тут-то было.

Массажистка, увидев мою фамилию или, может, почувствовав неладное, категорически отказалась проводить процедуру. Амплипульс оказался безмолвным — ни искры, ни облегчения. Я вновь обратился к терапевту, уже с просьбой о чём-то более действенном. Желательно — в виде точек или сеточки.
 — Паста Розенталя, — уверенно произнесла Валентина Илларионовна, выписав рецепт на русском языке.

В аптеке провизор посмотрел на меня с выражением тревоги, будто я попросил не лекарство, а философский камень. «Такого у нас нет», — сказал он, и исчез за стойкой.

Возвратившись к терапевту, я с лёгким возмущением произнёс: — Валентина Илларионовна! По-французски — oui, а по-русски — увы! Придётся проходить курс японского шиацу, да ещё с сутюжением германскими «тиграми» в физкабинете. А как быть с работой? Сквозняки там — как в степи. Выписывайте больничный!
 — Не по моей части, — ответила она, переадресовав меня к невропатологу.

Невропатолог, женщина с проницательным взглядом, осмотрела, кивнула и выписала больничный. А рецепт на пасту Розенталя — уже по латыни.

На следующий день, ещё до начала больничного, я вернулся на работу. Настроение было бодрое, несмотря на боль. В шутку обвинил «змею» по гороскопу — нашу калькуляторшу Ольгу Скоринову — в том, что остеохондроз мой, возможно, её рук дело. Трения у нас по работе были, а теперь она, скупющая, даже средство не выдаёт.
 — Ну и скупющая! — закончил я свою тираду, вызвав бурный смех в бухгалтерии.

Подлив масла в огонь, я продолжил: — В пионерлагере «Отважный» мы донимали каждую Ольгу словами на «о»: «Однажды отец Онуфрий, обходя окрестности Онежского озера, обнаружил оголённую Ольгу: „Ольга! Отдайся — озолочу!“»

Ольга, не моргнув, ответила: — Отойди, окаянный…
 — Отец Онуфрий отошёл, — сказал я, и, как он, удалился, плотно закрыв дверь.

Вечером уехал на периферию — к семье и тёще. Там, среди тихих улиц и знакомых лиц, обратился в местную аптеку с издалека бросающимся в глаза номером 40 — говорящим о её подчинении областному управлению фармакологии. Аптека выглядела солидно: массивная вывеска, строгие стеклянные двери и провизоры, будто сошедшие с учебника по фармацевтике.

Заведующий, выслушав мою историю, кивнул с пониманием и произнёс: — Парафин ещё есть? Изготовьте Розенталя!

Через час мне торжественно вручили ёмкость внушительных размеров с надписью: «Линимент Розенталя». Внутри — смесь йода, хлороформа и парафина, в строго выверенной пропорции. Перед вручением — краткая устная инструкция: разогреть, подержав ёмкость в горячей воде, и наносить на область боли сеточкой или точками.

После двух применений боль исчезла. Как рукой сняло. Всё-таки, гениальный был человек — Розенталь. Изобрёл простое, но удивительно эффективное средство от радикулита — болезни, что поражает не только рабочих, но и музыкантов, бухгалтеров, и даже врачей.

А причина болезни, как утверждали все — «Вы перенервничали». И, пожалуй, были правы.