Я знала одного мужчину, живущего с ощущением, будто в нём есть какая-то фундаментальная ошибка, которую ни исправить, ни скрыть невозможно. Чувство собственной неполноценности было той тенью, что шла за ним по пятам, искажая каждый шаг и любую мысль, и превращая его жизнь в бесконечную охоту, где добычей было доказательство того, что он, на самом деле, не так уж плох.
Чувство неполноценности — это один из самых хитрых и коварных гостей в нашей душе. Оно приходит без приглашения, остается надолго и отравляет все вокруг. Ты смотришь на других людей, как на витрину в дорогом магазине — у них все идеально, блестит, все на своих местах, а на себя — как на пыльный захламленный чердак, где все в беспорядке, убожестве и сомнениях.
В классическом психоанализе чувство неполноценности связывают с Эдиповым комплексом, относя его к системе внутренних конфликтов.
Представьте себе младенца. Для него мать — это целый мир, который вращается вокруг и принадлежит ему полностью. Ребенок заплакал — появилась мама, а с ней и еда, комфорт, любовь, тепло. Ребенок заулыбался — мама заулыбалась, весь мир счастлив. Но малыш растет и начинает замечать нечто ужасное: у матери есть своя жизнь. Есть работа, есть подруги, и, что самое главное, есть Отец, который время от времени «отнимает» у него мать, символизируя собой «закон», границу и то самое «нельзя». Именно в этот период (3−6 лет) ребенок впервые сталкивается с собственным «невсемогуществом», ограниченностью и тем, что мать не принадлежит ему всегда и безраздельно. А если мать уходит к отцу, значит, у «отца есть что-то, чего нет у меня», правильно? Вот здесь и образовывается первая и самая глубокая рана, из которой произрастает чувство собственной нехватки — «неполноценности». Это ощущение изначальной «ущербности» по сравнению с фигурой Отца (либо того, к кому/чему уходит время от времени мама). Потом будут чьи-то неосторожные слова и «выборы не тебя», насмешки сверстников, сравнения не в твою пользу… Но это будет намного позже и все лишь станет подтверждать твою «неполную ценность»
А что делает ребенок 3−6 лет, который не может победить и вернуть себе маму в «полное владение». Отца? Он решает: «Я стану таким, как он» и интернализует (помещает внутрь себя) образ этого устанавливающего правила Отца и Эдипов комплекс разрешается. Так рождается инстанция, которую Фрейд назвал Сверх-Я (или Супер-Эго)
Сверх-Я — это и есть наш внутренний критик, голос которого звучит как: «Ты недостаточно хорош». А погоня за внешним одобрением, успехами и признанием — это лишь бессознательная попытка доказать своему Сверх-Я, что ты все-таки достоин любви: «Смотри, я получил пятерку/повышение/статус! Теперь ты меня любишь? Теперь я достаточно хорош?» «Смотри, какой у меня красивый партнер/дорогая машина! Теперь я обладаю тем, чего мне не хватало?»
Каждое внешнее достижение — это временный бальзам на эту старую рану, который на мгновение заглушает голос внутреннего критика. Но Сверх-Я ненасытно. Получив одно доказательство, оно тут же обесценит его и потребует нового. «Да, это неплохо, но…». И так до бесконечности. Человек ищет снаружи то, чего нет у него внутри, тщетная пытаясь заполнить внутреннюю пустоту с помощью внешних ресурсов.
Знаете, чем лечится эта рана, уходящая корнями в неразрешённый Эдипов комплекс? Свободой видеть себя цельным, настоящим и достойным любви просто по праву своего рождения. А истинное исцеление происходит, когда на место бессознательной вынужденной повторяемости приходит твой сознательный выбор и уважение к себе. Вот так…
Клинический психолог