Полёт над Лиссабоном

Лиссабон, 1709 год. Город просыпался под звон колоколов и аромат свежего хлеба, но в стенах дворца Каса-да-Индия готовилось нечто, что должно было потрясти саму ткань реальности.

Отец Бартоломеу де Гужман стоял перед королём Жуаном V, держа в руках чертежи, исписанные латинскими формулами и каббалистическими символами. Его глаза горели — не фанатизмом, а знанием. Он не просил разрешения. Он просил веры.
 — Ваше Величество, — произнёс он, — если между небом и землёй существует притяжение, то почему бы не использовать его?

Король молчал. Двор — шептался. А Гужман уже направлялся к внутреннему двору, где стояла его «Пассарола» — странный аппарат, похожий на корабль, но с медными сферами, телескопом и вёслами по бокам.

Толпа придворных замерла. Гужман вошёл в кабину, повернул ключ, и… ничего. Минута. Две. Вдруг — лёгкий гул. Сферы начали вибрировать. Воздух вокруг задрожал, как вода в чаше. И «Пассарола» медленно поднялась над землёй.

Крики. Аплодисменты. Кто-то упал на колени. А кто-то — побледнел.
 — Это ересь! — раздался голос инквизитора. — Это не Божья сила!

Гужман, парящий над головами, смотрел вниз. Он знал: его полёт — не просто демонстрация. Это вызов. Вызов страху, догме, границам.

Он пролетел над дворцом, над улицами, над рекой Тежу. А потом — опустился. Тихо. Почти священно.

На следующий день его лаборатория была опечатана. Чертежи — изъяты. А сам он — исчез. Одни говорили, что его заточили в монастыре. Другие — что он сбежал в Бразилию. Но никто больше не видел «Пассаролу».

И всё же, в ясные дни, над Лиссабоном иногда замечают тень, похожую на парящий корабль. И старики шепчут: — Это отец Гужман. Он всё ещё летает. Над страхом. Над временем.