Представьте, что каждое утро, открыв глаза, мы надеваем не платье, не костюм и не джинсы с футболкой, а нечто более важное, являющееся одеждой для нашей души — наш «стиль привязанности». Он не виден глазу, но ощущается в каждом прикосновении, в каждом слове, в каждом взгляде, который мы бросаем на другого человека. Мы не покупаем его в магазине и не шьём по последней моде, он формируется ещё до того, как мы научимся ходить или говорить из того, как нас любили (или не любили), как отвечали на наши потребности и как на нас реагировали, когда нам было страшно или радостно. Он становится нашей второй кожей, нежной или плотной, свободной или сковывающей, определяя то, как мы будем строить близкие отношения, реагировать на конфликты, доверять другим и себе, справляться с одиночеством и радостью. И это наш внутренний «почерк» любви и близости.

Основоположником теории привязанности является британский психоаналитик и психиатр Джон Боулби, который начал разрабатывать эту идею в 1950-х годах. Его работу продолжила Мэри Эйнсворт, которая в 1970-х годах экспериментально выделила три основных стиля привязанности: надежный (безопасный), тревожно-амбивалентный (или просто тревожный) и избегающий. Позднее, её ученица Мэри Мэйн добавила четвёртый, дезорганизованный стиль привязанности.

Если представить, что душа — это корабль, то при надежном стиле привязанности, это будет корабль, у которого есть крепкий якорь (внутренняя опора), добротный корпус  (внутренняя уверенность и самоценность) и прочные паруса (способность свободно исследовать мир и строить отношения). Такой корабль смело выходит в открытое море, не боится штормов, крепко держит якорь и умело управляет парусами. А еще верит, что есть и другие корабли, с которыми можно разделить путь, и что они не бросят в беде.

При тревожном типе привязанности корабль долго не решается оторваться от причала. Его якорь кажется ему слабым, паруса — дырявыми, а выход в открытое море пугает его неизвестностью, в которой другие корабли могут пройти мимо и его не заметить. Он постоянно сигналит этим другим кораблям, требуя их внимания, проверяет, на месте ли они, и паникует, если те уплывают чуть дальше. Он боится остаться один в открытом море и постоянно ищет подтверждения, что его не бросят.

Если у вас избегающий стиль привязанности, вы похожи на корабль-призрак, который почти всегда находится в густом тумане. Вы не бросаете якорь, держитесь подальше от причалов, а ваши паруса всегда наготове, чтобы унести прочь при малейшей угрозе сближения. Вы предпочитаете одиночное плавание и стараетесь держаться подальше от других кораблей. Близость кажется вам опасной, а зависимость приравнивается проявлению слабости.

При дезорганизованном стиле привязанности вы словно корабль, застрявший в Бермудском треугольнике. У вас нет ни надёжного якоря, ни стабильных парусов. Вы одновременно хотите и боитесь близости, мечитесь между отталкиванием и цеплянием, между гневом и отчаянием.
В вашей внутренней навигационной системе нет чёткого курса. Путь к безопасности кажется непредсказуемым и опасным, потому что те, кто в детстве должны были быть маяками, иногда сами становились штормами в виде источника страха или боли. Это создаёт глубокий внутренний конфликт, который проявляется в хаотичном и противоречивом поведении в отношениях.

Мы все несем свою историю, свои шрамы и свои надежды. Жизненное путешествие требует мужества, самопознания и понимания того, какой картой ты пользуешься. Вот тип привязанности — и есть наша внутренняя карта. И хорошая новость в том, что тип привязанности может меняться в течение жизни. Корабль может эволюционировать, карта корректироваться, а мы — прокладывать курс к более безопасным и наполняющим отношениям, как с другими, так и с самим собой. Это не просто, но это возможно…

Клинический психолог