Почему я верил в эту ложь о Средневековье.?
Давайте проведем небольшой эксперимент с семьей самого знаменитого русского поэта и посчитаем среднюю продолжительность жизни по средневековому методу. Берем детей Сергея Львовича (78 лет) и Надежды Осиповны Пушкиных (60 лет): Ольга прожила 70 лет, Александр — 37 лет, Лев — 47 лет. А вот младшие: Николай умер в 6 лет, Софья — в младенчестве, Павел — не дожил до года, Платон — в 2 года. Складываем все года жизни, делим на 9 человек и получаем…примерно 33 года.

Выходит, что в «процветающем» XIX веке, в дворянской семье с лучшими врачами и условиями, люди жили как «дикари Средневековья»? Бред, скажете вы. И будете правы. Но именно таким способом историки вычисляют пресловутые «30 лет средней продолжительности жизни» в прошлые эпохи.

Может быть, дело не в том, что наши предки рано старели, а в том, что мы неправильно считаем?

Хитрые цифры флорентийских счетоводов
В одной из коммун Флоренции сохранились записи, которые любят цитировать сторонники теории «короткой средневековой жизни». Цифры действительно пугающие:

1300 год — около 40 лет,
1375 год — всего 18 лет,
1427 год — 28 лет.
Но почему в середине XIV века продолжительность жизни рухнула до 18 лет? Неужели люди внезапно стали в два раза быстрее стареть? Конечно, нет. Просто по Европе прокатилась «Черная смерть» — чума, выкосившая треть населения. А статистика честно подсчитала всех жертв эпидемии.

Но главная ловушка этих расчетов — детская смертность. В России конца XIX века умирал каждый четвертый младенец. А до начала XX века в Европе каждый второй ребенок не доживал до года. Получается, что из десяти новорожденных в живых оставалось пятеро. Остальные «портили» общую статистику продолжительности жизни.
 — Как так получается, батюшка? — могла бы спросить средневековая мать, потерявшая половину детей. — Значит, мы все долго не проживем? — Глупости, — ответил бы мудрый старец. — Те, кто детство пережил, до седин доживают. А младенцы… младенцы на том свете ангелами становятся.
Жестокая арифметика природы работала как безжалостный фильтр: слабые умирали сразу, сильные шли дальше. И дальше жили долго.

Данте и его оптимистичные планы
«Земную жизнь пройдя до половины…» — этими словами 35-летний Данте Алигьери начал «Божественную комедию» в 1300 году. Обратите внимание, он считал свой возраст серединой жизни, а не глубокой старостью. Поэт планировал дожить до 70 лет и ошибся всего на 14 лет — умер в 56, но не от дряхлости, а от малярии.

А что говорит настоящая статистика, основанная на документах?

Английский исследователь Генри Ланкастер изучил родословные аристократов XIII-XV веков. Оказалось, что 21-летний дворянин в XIII веке мог рассчитывать прожить еще 43 года, то есть до 64. В XV веке дела пошли еще лучше: аристократы умирали в среднем в 70 лет.
 — Странно, милорд, — мог бы заметить средневековый врач. — По книгам выходит, что вам пора на тот свет собираться. А вы все скачете на турнирах. — А книги кто писал? — засмеялся бы рыцарь. — Монахи небось. Они детскую смертность со взрослой смешали, вот и напугались.
Даже простолюдины, пережившие детство, жили совсем неплохо. В киевских захоронениях X-XIII веков каждый пятый дожил до 50 лет, а каждый десятый до 60. Не так уж мало для «темных веков».

Когда короли отправляли на пенсию,
А вот теперь главный вопрос: когда же средневековые люди официально становились стариками?

Королевские указы расставляют все точки над «и».

В 1319 году Филипп V Французский издал любопытный документ: граждане, которым стукнуло 60, могли больше не тащиться через полстраны для уплаты налогов, достаточно было отдать деньги местному чиновнику.
Английский монарх Эдуард II установил воинскую повинность для мужчин 15−60 лет.
А Генрих VII ввел денежные выплаты для отставных солдат старше шестидесяти.
Выходит, что средневековые власти считали шестидесятилетнего человека еще вполне бодрым и дееспособным. В испанских землях Кастилии и Леона планка поднималась еще выше, ведь там государственных служащих отправляли на заслуженный отдых в 70 лет.

Античная традиция была схожей: эллины брали в армию всех от 18 до 60 лет. А римские триарии (отборные воины тяжелой пехоты) представляли собой закаленных мужчин сорока с лишним лет. Странно было бы доверять острие копья дряхлым старикам, не правда ли?
Забавный случай произошел в XIII веке в английском аббатстве Бери-Сент-Эдмундс. Монах Джоселин возражал против двух кандидатов в приоры только потому, что им было по 40 лет. «Слишком молоды», — считал он. Сегодня 40-летнего назначили бы на пост без колебаний, а тогда даже церковники требовали больше жизненного опыта.

Священники-долгожители и природная селекция
Особенно долго жили люди, посвятившие себя духовной службе. Митрополит Киевский Алексий прожил более 80 лет, митрополит Киприан — 70. Папа Римский Григорий VIII умер в 87, а Целестин III вообще дотянул до 92 лет.

Но рекордсменом стал английский священник Гильберт Семпрингхемский, основатель ордена гильбертинцев. Он прожил 104 или 105 лет — больше многих современных долгожителей.
 — Как же так, отче? — мог бы удивиться прихожанин. — По рассказам выходит, что в старину в 30 лет уже старцами были. — Это кто тебе такую чушь наговорил? — усмехнулся бы старый монах. — В 30 лет мужчина только входит в силу. А кто в детстве не помер, тот и до сотни может дотянуть.
Те, кто прошел через сито первых лет жизни, обладали железным здоровьем, которое нам сегодня и не снилось. Секрет прост, природа беспощадно отсеивала слабых. Болезненные дети не переживали младенчество, хрупкие подростки не добирались до взрослого возраста. До репродуктивного периода доходили только обладатели крепчайших генов, и именно они и становились родителями следующего поколения.

Археологи до сих пор удивляются, находя у останков 40-летних средневековых солдат прекрасные зубы, и это при полном отсутствии стоматологии. А у нас уже в третьем поколении накапливаются болезни, которые раньше не позволили бы человеку выжить.

Женщины: в 50 лет новая молодость
Женская биология в средневековых представлениях выглядела совсем иначе. Тогдашние лекари полагали, что дама может рожать вплоть до полувекового рубежа, и это на пять лет превышает современные средние показатели. Юридические нормы тех времен заставляли овдовевших женщин вступать в повторные браки до 60-летнего возраста. Лишь перешагнув этот порог, представительница прекрасного пола получала долгожданную независимость.

Показательна история Элизабет де Вермандуа из XI-XII столетий. Эта аристократка произвела на свет тринадцать отпрысков, при этом пятерых младших, когда ей было за сорок. Все без исключения дети благополучно выросли, создали семьи и положили начало влиятельным династиям. Сегодняшние врачи объявили бы ее «возрастной первородящей» уже в тридцать, а она преспокойно продолжала материнскую деятельность в зрелом возрасте.
Правда, здесь были свои нюансы. Крестьянки старели быстрее дворянок, тяжелая работа, частые роды и плохое питание делали свое дело. Но это различие существует и сейчас: посмотрите на 40-летнюю директрису банка и на 40-летнюю уборщицу. Время и социальное положение оставляют разные следы.
 — Что, и вправду в 60 лет бабой старой стать можно? — могла бы поинтересоваться средневековая дама. — Если захочешь, — ответил бы мудрец. — А не захочешь, так и в 70 молодой останешься. Главное, чтобы здоровье служило.

Что дала нам эта красивая ложь
Миф о тридцатилетних старухах и стариках Средневековья оказался на редкость живучим. И дело не только в неправильных расчетах историков. Этот миф удобен нам самим.

Удобно думать, что мы живем в «лучшие времена», что наши 40−50 лет — это «молодость» по сравнению со «страшным прошлым». Удобно списывать собственную пассивность на «объективные возрастные ограничения». Мол, что взять с человека за 30−40, он уже немолод, пора и на покой.

Но средневековые люди так не думали. Они строили планы, воевали, влюблялись, рожали детей и правили государствами в том возрасте, в котором мы сегодня начинаем считать себя «не первой свежести».
Природа дала нам примерно те же биологические часы, что и нашим предкам. Менталитет — вот что изменилось. Мы сами создали себе психологические рамки, которых не было даже в «темные века».

А теперь скажите честно, сколько раз вы оправдывали свое нежелание начать что-то новое фразой «да я уже не молод». И в каком возрасте впервые произнесли эти слова?