Что самое интересное и привлекательное в детстве?
Беззаботность и уверенность в завтрашнем дне. Обилие красок самых разнообразных оттенков. Мороженное, пирожное и прочие лакомства. Дневные сеансы мультиков в кинотеатре. Неудержимая фантазия и вера в мир сказок. Искренний детский смех и радость. Качели и карусели.
В общем все то, чего в той или иной мере лишены скучные взрослые.
Практически все. Но очень редкий взрослый откажет себе в удовольствии прокатиться на карусели или покачаться на качелях, конечно, при условии, что их никто не видит и детский аттракцион выдержит большого дядю или тетю.
У бабушки во дворе качелей не было.
А Наташка и Юрка очень любили качаться. С соседской детворой, они часто перебирались через забор в соседний детский сад и там до одури раскачивались на скрипучих качелях, ну или до того, как их прогонял строгий сторож. У некоторых пацанов иногда даже почти получалось сделать «солнышко».
А у бабушки качелей не было.
 — Так за чем-же дело стало? — удивился Иннокентий, услышав жалобы Юрки.  — Смастери.
Идея Юрке понравилась, и он не мешкая приступил к исполнению. Вдвоем с Наташкой, они притащили два длинных столба, что лежали за сараями. Пыхтя и обливаясь потом вкопали их на заднем дворе. Сверху прибили круглый черенок от лопаты. Из старого дырявого тазика соорудили сиденье и закрепили его под перекладиной длинными кусками черного провода.
Домовой в работе не участвовал. Он сидел в тенечке на перевернутом ведерке, покуривал трубочку и давал «ценные советы». На предложения помочь и поработать ручками, с возмущением отказывался, ссылаясь на почтенный возраст, застарелый радикулит и магнитные бури на Солнце.
Когда все было готово, Иннокентий, с важным видом обошел качели, задумчиво поцокал языком, попинал столбы, проверил натяжение проволоки и кивнув изрек:
 — Пойдет.
Испытывать качель выпало Наташке. Она поудобнее устроилась в тазике, взялась руками за проволоку и крикнула:
 — Поехали!
Юрка ухватился руками за краешек сиденья, отошел на несколько шагов и с силой толкнул. И качель понеслась. Наташка взвизгнула и…
Столбы накренились, перекладина треснула, а проволока оборвалась. Девочка со всего размаху шлепнулась о землю больно ударившись попой.
 — А-а-а! — взвыла она.
На крик выбежала бабушка. Оценив ситуацию, она отругала Юрку и увела плачущую Наташку, велев внуку немедленно разобрать сооружение.
Юрка нехотя подчинился и стал выкапывать столбы.
 — Ушла? — из-за бочки с компостом показалась испуганная физиономия домового.
Юрка не ответил.
Иннокентий огляделся и, не увидев опасности, вновь уселся на ведерко и, закурив трубочку, насмешливо хмыкнул:
 — Эх ты, горе строитель! Я ж говорил, что не полетит.
Юрка хмуро покосился на домового, но промолчал.
До самого вечера бабушка сердилась, а Наташка с разнесчастным видом хромая, и то и дело ойкая и потирая ушибленное место, расхаживала по двору.
А завтра бабушка сама смастерила им качели. В дверном проеме дровяного сарайчика, над косяком она приколотила толстую доску и на старых вожжах прикрепила сиденье.
На поверку бабушкины качели оказались куда лучше Юркиных. Они выдерживали даже его и Наташку вместе. Правда на них «солнышко» никак сделать было невозможно.
Иннокентий долго разглядывал радостных хохочущих детей, и легкая улыбка трогала его губы. Но он спохватывался, делал строгое лицо, хмурил брови и что-то ворчал под нос.
Наконец домовой не выдержал.
 — Ладно, уговорили, — он выколотил трубочку, встал и подошел к качелям. — Садитесь. Теперь я вас покатаю.
Дети переглянулись.
 — Чего ждете? Могу и передумать, — Иннокентий нетерпеливо топнул ножкой.
Наташка еще раз взглянула на брата, коротко кивнула и стала устраиваться на сиденье.
 — Да не сама. Вместе садитесь, — домовой страдальчески воздел глаза к небу. — Можно подумать, что у меня дел больше нету, только по одному вас катать.
Наташка кивнула и потеснилась пуская Юрку. Тот уселся и приобнял сестру.
 — Крепче держитесь, — Иннокентий кряхтя взобрался Юрке на плечи. — Готовы?
 — Ага, — хором воскликнули дети.
Домовой кивнул, нахлобучил по самые брови мухоморчатую шапочку, подтянул штанишки и ухватившись за Юркины волосы проорал:
 — Типати-тапити-пух!
И качели стали раскачиваться. Все быстрей и быстрей. Они стали взлетать все выше и выше. Вот уже бабушкин домик остался далеко внизу. Юрка огляделся: где-то там, под ногами, во дворе, укутанном зеленым покрывалом летней листвы, идет по воду к колодцу бабушка, в загородке Митрофан и Маня задрав головы смотрят им вслед, а на крыльце, подставив пушистое пузико Солнышку, дремлет рыжий Васька.
Все это становится все меньше и меньше, оставаясь далеко внизу.
 — Ура! — завопила Наташка. — Кеша, ты молодец!
 — Держись крепче, — буркнул домовой.
А качели взлетали все выше и выше. Некоторое время за ними летели скворцы. Они без устали кричали, что-то Наташке и Юрке, но ветер относил их слова далеко в сторону. Скоро птицы отстали. Земля, скрывшись в пушистой белой вате облаков, исчезла из виду. А вокруг голубело бездонное небо. И по этой голубизне катился сияющий шар Солнца.
Дети, затаив дыхание, смотрели на безбрежный океан, по которому обретая причудливые формы плыли пушистые облака.
Скоро небо стало темнеть и над головой стали появляться звезды.
Земля сделалась маленькой-маленькой, размером с теннисный шарик.
 — Какая она малюсенькая! — воскликнула Наташка. — Так и хочется взять ее в ладошки и защитить от всего на свете.
 — Ага, — согласился Юрка. — И такая красивая.
Иннокентий лишь хмыкнул нечто неопределенное и ничего не сказал. Он продолжал раскачивать качели, посылая ее все дальше — в глубь космоса. Пронеслись мимо ураганы Юпитера и кольца Сатурна. Мелькнули Уран и Нептун. Остался позади крошечный ледяной камушек Плутона. И наших путешественников окружили невиданные создания: с громким лаем пробежали несколько огромных псов, щелкал клещами изумрудный рак, беззвучно разевали рты глазастые рыбы и приветливо махали лапами медведи.
 — Кеша, кто это? — Юрка не отрываясь смотрел на приближающегося длинногривого единорога, за которым, с утробным рыком, гнался огромный лев.
 — А. Чепухень, — отмахнулся домовой. — Обычный звездный зверинец.
 — Я понял! Понял! — закричал мальчик. — Это созвездия!
 — А я про что? Не стоит внимания. Смотрите лучше туда, — Иннокентий указал направо.
Дети посмотрели и ахнули от изумления: по черному бархату космоса, огромной стаей летели белоснежные птицы. Их было неисчислимое множество. Мерно махая крыльями, они начинали свой путь из необъятного далека и терялись в неведомой дали.
 — Это то, что в ваших дурацких книжках называют Млечный путь, — тихо произнес Иннокентий. — На самом деле это Птичий Шлях. Каждая птица, это душа человека летящая в рай по бескрайним просторам вселенной. С начала времен они летят и летят. И нету конца и края их полету. Но они счастливы, ведь именно в пути обретается счастье, покой и умиротворение. Вот бы и мне с ними, в путешествие без начала и конца.
Он вздохнул, помолчал немного, а потом решительно заявил:
 — Когда-нибудь. Обязательно.
Еще долго они смотрели на огромных белокрылых птиц совершающих свой бесконечный полет.
 — Пора возвращаться, — Иннокентий прислушался. — Андреевна вас кличет.
Этой ночью Юрке и Наташке снился их чудесный полет. А утром они с изумлением обнаружили, что немного, совсем чуть-чуть, подросли.
 — Глупые, — сказал домовой, когда дети поделились с ним этим. — Вы что не знаете: когда ребенок во сне летает, значит он растет. Вот так-то.
И пыхнул облачком пахнувшего яблоками дыма.