ЛИЛИТ. ПРЕДДВЕРИЕ.
Серп убывающей Луны и россыпь ярких звёзд, призрачным светом освещали круглую площадку с фонтаном в центре. Легкий шелест листвы клёнов, что росли по кругу, голубое мерцание фонарей, бесшумно бьющие высоко в небо струи воды — всё это навевало покой и умиротворение.
Варгин восхищённо охнул, а Смок прищёлкнул языком от мягкой красоты Преддверия — им не доводилось прежде бывать здесь.
Но Лилит ничего это не интересовало. Всё её внимание было приковано к женщине в белоснежном платье, стоящей у фонтана.
Первородная подошла ближе, почти вплотную. И стало видно, как похоже эти двое: обе высокие стройные, чуть раскосые глаза, высокие скулы, тонкий нос, слегка заострённый подбородок. Лишь цвет волос разнился: у одной ярко-рыжие, а у второй светлые, почти белые.
— Ну здравствуй, доченька, — сквозь сжатые зубы проговорила Лилит.
— Здравствуй, мама, — тихо ответила Мара. — Я скучала.
Лилит хмыкнула:
— Я тоже давно хотела повидать тебя. Да всё, как-то недосуг было.
Мара молчала.
— Скажи мне. Зачем? — Рыжая чуть поддалась вперёд и впилась глазами в лицо дочери. — Зачем ты предала нас? Ведь отец очень благоволил тебе. Он любил тебя.
— Были на то причины, — Мара не отвела взгляд.
— Тот недоумок Азвем? — Лилит презрительно скривила губы.
— Не называй его так! — Мара вскинула подбородок. — Я люблю его!
Рыжая усмехнулась:
— Врешь. Я ведь всё знаю — вы отдали свою любовь ради непонятных целей и идеалов. И в итоге, ты осталась одна. Без семьи и без любимого.
— Замолчи! — у Мары задрожали губы.
Лилит довольно расхохоталась, а потом взглянула на дочь и грустно произнесла:
— А ведь мне придётся убить тебя, доченька.
— Дозволь нам, госпожа, — раздался сзади шипящий голос Смока.
— О, нет! — Рыжая покачала головой, даже не обернувшись к помощникам. — Это дело семейное. Правда, родная?
И Лилит вскинула руки.