ЛИЛИТ.
За окном гремело. Ночную тьму освещали вспышки молний, раздавались удары грома, слышался шум дождя.
Лилит поднялась с раскуроченной постели, сладко потянулась и, как была обнажённая, подошла к окну. Повернула ручку и потянула пластмассовую створку на себя. Громыхнуло. Вспышка света осветила лежащий внизу город. Порыв ветра ворвался в комнату, обдал её разгорячённое тело прохладными каплями дождя и растрепал распущенные рыжие волосы. Лилит тихонько рассмеялась и широко раскинула руки подставив обнажённое тело дождю и ветру. Опять вспышка и снова гром, и опять смех женщины. Ей ли, рождённой в пламени звезды, боятся какой-то грозы?
Лилит глянула в огромное, до потолка зеркало, что украшало одну из стен спальни. На неё смотрела высокая молодая девушка. Чуть широкие бёдра, стройные ноги, крепкий животик, полные груди — всё чтобы не казаться толстой, так же, как и не выглядеть словно пересушенная таранка. Приятный овал лица, заострённый подбородок, нос с еле заметной горбинкой, высокие скулы, раскосые глаза жёлто-зелёного цвета — всё, чтобы сводить с ума мужчин. Что ж, она неплохо сохранилась несмотря на свой возраст.
Лилит с удовольствием провела руками по гладкой бархатистой коже. Опять тихонько рассмеялась и потянулась к бокалу с вином, стоящему на маленьком столике. Мельком бросила взгляд на мерно похрапывающего молодого человека. Тот лежал голый, раскинувшись на кровати. Губы ее скривились в презрительной усмешке:
«Бицепсы, трицепсы, кубики на животе. Огромное самомнение. А на поверку — сдался на второй минуте секса».
За много тысячелетий Лилит уяснила, что для удовлетворения женского естества необходимы мужчины после сорока. Они по крайней мере знают, чего хочет женщина. А этот перекачанный юнец — так, недоразумение. Красивая картинка — не более. Ну и конечно же кормовая база.
Под подбородком у юноши виднелся небольшой порез, который она нанесла острым как бритва ноготком. Ничего страшного — дурачок и внимания не обратит, подумает, что порезался во время бритья. А она ещё дня три-четыре, а если повезёт, то и неделю будет питаться тёплой живой кровью.
Потом отправит опустошённого, как морально, так и физически молодого самца к маменьке или ещё куда. И тот будет чувствовать слабость, недомогание. Будет часто болеть и чахнуть. А через пару лет цветущий молодой человек превратиться в измождённого старика.
Да. Любовь Лилит дорогого стоит. Как жаль, что нельзя выпивать досуха. И ей хорошо и жертва была бы избавлена от мучений. Но нельзя — дурацкие правила.
Лилит повернулась к окну, сделала долгий глоток из бокала. И в это время, сразу три молнии ударили в видневшуюся невдалеке вышку сотовой связи.
От восхищения женщина подалась вперёд. Зрелище действительно было изумительное: три огненных стрелы, треск, грохот, водопад разноцветных искр. На вышке несколько раз мигнули и погасли огни. И как-то сразу гроза прекратилась и ушла дальше.
Лилит чуть огорчённо вздохнула, допила вино, поставила опустевший бокал на подоконник и закурила длинную тонкую сигарету.
Тишина. Лёгкий шелест дождя, далёкие раскаты грома, мирное похрапывание молодого человека на кровати: всё это казалось таким тихим и невесомым после громыхания стихии.
Трель смартфона в этой тишине прозвучала очень резко и оглушительно. Лилит подошла к прикроватной тумбочке, взяла аппарат и уселась на кровать.
Видеовызов. Незнакомый номер. В это время? Странно, очень странно. Странностей она не боялась — она их обожала. Девиз: «Чем страннее, тем лучше» — был про неё.
Лилит нажала на зелёный сенсор и взглянул на экран. Там сквозь рой помех проступало изображение. Оно становилось всё чётче и чётче, всё резче и резче. А когда картинка полностью очистилась, и женщина увидала звонившего, она не смогла сдержать громкого возгласа:
— Ты?!
— Да, Лилит, это я. Здравствуй.
С экрана на Лилит смотрел мужчина которого она долгое время считала погибшим. Черты лица, что каждую ночь видела во сне. О котором думала ежедневно и не забывала никогда. Единственный мужчина, которого Лилит по-настоящему любила.
Круглое добродушное лицо на экране расплылось в широкой улыбке, от чего на щеках образовались ямочки. Золотые глаза весело блеснули из-под пушистых ресниц. Рукой мужчина сделал жест, как бы приглаживая волосы. От всего этого у Лилит заныло внизу живота, перехватило дыхание, бешено заколотилось сердце и из глаз брызнули слёзы.
— Ну что ты, девочка? Не надо, не плачь, — сказал мужчина.
— Ранзор, милый. Я думала ты погиб. Где ты сейчас? — выкрикнула она.
— Я там, где и был всегда, все эти годы — в Ничто.
В это время сзади, за спиной у Лилит завозились и хриплый спросонья голос произнёс:
— Э! Лиля. Ты с кем там базаришь? Смотри — я конкурентов не терплю.
— Кто это там у тебя? — Ранзор прищурился, стараясь разглядеть через смартфон, что происходит в комнате.
— Да так, случайный знакомый.
— Избавься от него.
Лилит коротко кивнула и, не оборачиваясь, протянула назад руку. Положила растопыренную пятерню на макушку юноши и резко, без усилий повернула. Раздался противный треск и что-то грузно опустилось на кровать. Лишь теперь женщина соизволила обернуться.
— Фу какая мерзость! Он обмочился. Придётся менять всю мебель, — брезгливо сказала она.
— Не отвлекаясь по пустякам, девочка. Продолжим
— Да, милый. Слушаю тебя.
— Как ты помнишь, чаяниями моей дражайшей сестрицы и твоего любезного братца, я был изгнан из Нашхат, и помещён сюда — в вечное Ничто. Где и пребываю до сей поры. Как здесь? Название говорит само за себя. Ничто оно и есть Ничто.
Ранзор замолчал, глядя пустым взглядом в только ему известные дали.
— Милый? — Лилит пальцем прикоснулась к экрану, словно пытаясь дотронуться до мужчины.
Ранзор встрепенулся, сфокусировал взгляд на женщине и продолжил.
— Я тысячу раз сходил с ума и тысячу раз выздоравливал. Я рвал себе вены зубами, Но Ничто исцеляло меня, обрекая на дальнейшее мучение. Я писал стихи, слагал песни, сочинял романы, но Ничто облачённое в вечность всё это пожирало без остатка. Лишь мысли о тебе и надежда на спасение не давали мне полностью раствориться в этой пустоте.
Лилит закрыла рот ладонями, по щекам её текли слёзы.
— Милый! Милый! — срывающимся голосом шептала она.
— Но довольно об этом! — Ранзор властно взмахнул рукой. — Времени не так уж и много. Ничто, как и всё во Вселенной, имеет волнообразную структуру. Взлёты и падения. И вот выждав удобный момент, я смог прорваться в Нашхат. И связался с тобой.
Он помолчал.
— Есть возможность вытащить меня отсюда. И даже склонить чашу весов в нашу сторону. Ты готова мне помочь?
— Да, милый! Да! Говори, как это сделать, — размазывая слезы по щекам вскричала Лилит.
— Нужно уничтожить Латырь-камень. И тогда стена между мирами рухнет. Нашхат и Ничто перемешаются. И на фоне возникшего хаоса, когда сольются в кучу и Явь, и Правь, и Навь, мы возьмём власть в свои руки. И будем строить мир угодный нам. Только нам!
— Разрушить Латырь-камень? — от изумления Лилит перестала плакать. — Но как? Это же невозможно! Это же основа мироздания!
— Есть один способ, — золотые глаза уставились прямо на неё. — Человеческий ребёнок, рождённый в лишний день. Связанный рождением с Потаённым миром. Кровью своей может разрушить Латырь-камень.
— Рождённый в лишний день? — задумчиво произнесла Лилит. — Это двадцать девятого февраля. Таких рожденных — десятки тысяч. Который из них? Всех проверять займёт годы.
— О нет. Я помогу тебе, — Ранзор улыбнулся. — За тысячу вёрст отсюда, в соседней стране, живёт женщина по имени Ольга. Жизнью своей она обязана существам Потаённого мира. Сущикам. У этой женщины есть дочь, и она рождена именно двадцать девятого февраля. Нужно сделать так, чтобы девочка оказалось у Латырь-камня. И кровью своей разрушила его.
— Я так понимаю, что нужно будет всего лишь несколько капель крови?
— О нет! Кровь должна быть вся. Вся без остатка.
Лилит кивнула: что ж ей не привыкать, и убийство одного человеческого детеныша, ради великой цели, ничего не значит.
— Хорошо, милый, я сделаю.
— Сделай дорогая. Сделай. Я был уверен в тебе. Да, чуть не забыл — у тебя будут помощники. Варгин и Смок. Они кое-чем обязаны мне. Пришло время востребовать должок. Найдешь их и скажешь: Тибидебео. Тибидебео, запомни!
Внезапно Ранзор замолчал, и не отрываясь стал смотреть на женщину. На круглом лице его появилось странное выражение. Губы дрогнули и изогнулись в жалобной улыбке.
— Лилит. Такая же рыжая. Ни капли не изменилась. Ты часто приходила ко мне во сне. Я очень скучаю по тебе… Нам пора… воссоединиться… вновь…
Голос говорившего становился всё тише и тише. На экране появились помехи, рябь и мельтешение. Смартфон издал печальный писк и погас.
Лилит посидела, ещё немного глядя на погасший экран. Потом, поднялась, накинула халатик и отправилась в соседнюю комнату к компьютеру. Щёлкнула клавишей, стоявшей тут же кофе-машины. И уже через пару минут потягивая ароматный горячий напиток, она читала с экрана монитора информацию о женщине по имени Ольга Гагарина.
Уроженка какого-то задрипанного городка под названием Чайкино. Сирота. Детский дом. Приёмный отец, который умер, когда ей было восемнадцать. Институт. Ого! Доцент. Профессор. Кандидат педагогических наук. И это все в сорок три года? Молодец! Преподаватель социологии и социальной педагогики в Подгорском университете.
Подгорск? Подгорск — достаточно крупный город, чуть ли не областного значения.
Ладно.
Перейдём к соцсетям.
Лилит пару раз щёлкнула мышкой, и с экрана на неё, улыбаясь, стала смотреть миловидная женщина лет сорока, с гривой густых каштановых волос. Ярко-зелёные глаза, чуть вздёрнутый нос, веснушки. Красивая.
Вот ещё фото. Ольга с высоким крепким мужчиной. Скорее всего муж. Да. Точно. Вот и подпись: «Любимый Стасик».
А вот она со Стасиком и с малышкой. Светловолосой девочкой чертами лица в маму: тот же вздёрнутый нос и веснушки. Правда подбородок и губы папины. Так, почитаем: «Анютка — четыре годика»
Значит это и есть ребёнок, рождённый в лишний день?
Хорошо. Как же доставить этого ребёнка в Калинковичи?
Никак. Семейство Астапенко-Гагариных не связано с этим городом. Можно, конечно, просто выкрасть Анютку. Можно. Но это как-то пресно, скучно и не интересно. Тем более, для лучшего эффекта, жертвоприношение должно происходить на глазах у родственников. А еще Лилит нужен кураж, нужна комбинация.
Значит подойдём с другого боку. Муж: Станислав Андреевич Астапенко. Сорок четыре года. Следователь по особо тяжким делам в городе Подгорске. Выслуга, награды, благодарности. На хорошем счету у начальства. Не подкопаешься.
Так. Тогда расширенная база данных. При желании и должном умении о человеке в интернете можно узнать всё. Кто он. Что он. Его очень близкие и очень дальние родственники. Вплоть до времён Ивана Грозного. У Лилит желание такое имелось. Имелась и возможность: один из её бывших любовников любезно поделился кодами доступа, и теперь регулярно их обновлял.
Итак: Станислав Андреевич. Мать. Отец. Дедушки. Бабушки.
Ага! Вот оно! Лилит от радости даже в ладоши захлопала.
Кирилла Иванович Громов. Четвероюродный дедушка по линии матери Станислава Андреевича. Семидесяти восьми годков от роду. Проживает: деревня Ладыжин, Калинковичского района.
Ну всё, дело за малым. Нужно сделать так, чтобы семейство, под напором обстоятельств, переехало в жилище безвременно почившего Кириллы Ивановича. То, что он безвременно покинет этот мир, Лилит не сомневалась: она обеспечит это. Как обеспечит и обстоятельства нужные для переезда Астапенко-Гагариных.
Она удовлетворенно откинулась на спинку стула, и сладко потянулась. У неё уже созрел план.