Когда, вернувшись на родину, я получила квартиру в этом доме, в нем жили почти одни пенсионеры. Дом, двухэтажная кирпичная хрущевка на 16 квартир. Плюс был в том, что возле подъездов лавочек не было, они были чуть поодаль на лужайке, и все бабули сидели там.
В нашем подъезде жила семья, оба пенсионеры, она бывший секретарь райкома, он бывший редактор местной газеты. И хотя пил он как черт, до пенсии ему дали доработать.
Он был не глуп, имел два высших образования, юридическое и журналистское, выглядел отлично, хорошо одевался, от него всегда хорошо пахло, очень любил поэзию, особенно Есенина.

У меня под окном была своя небольшая лавочка, по вечерам я иногда сидела на ней, читала, или отгадывала кроссворды. Мой сосед, когда бывал выпимши, садился ко мне и читал мне Есенина, особенно любил «Письмо к женщине». А напившись, начинал гонять бабулек, они его боялись и прятались куда-нибудь за дом.
И вот однажды под вечер, выхожу я из дома с кроссвордом, на моей лавочке сидят бабульки, а на их лавочках развалившись сидит пьяный Владимир Иванович. Бабки засуетились, начали мне место уступать. Я говорю: «Да сидите, я там сяду» и пошла к тем лавочкам, там их было две, они стояли буквой Г, на одной сидел сосед, я села на другую, спиной к нему и солнцу, шедшему на закат. Сидим мы значит, я кроссворд отгадываю, он что-то бормочет непонятное.

Вдруг я четко слышу фразу: «Эх, Лиза, была бы ты моей женщиной», я навострила уши, надеясь услышать что-то приятное, А он продолжил: «Я бы тебе как треснул, у тебя бы кожа на жопе лопнула».
Я так никогда не смеялась, у меня заболели скулы и живот, но я не могла остановиться.

А потом подумала: «Ну что ж, каждому мужчине женщина нужна для чего-то конкретного».