Говорит, «земля под тобой горит», говорит, «в груди у тебя магнит»:

— Потому и, миленькая, болит, потому и режет. Ты притянешь разный людской металл, чтобы он обтёрся и заблистал через кожный скрежет.

Твоё слово согреет и исцелит даже тех, кто носит в себе гранит, кто изранен и шрамы от всех хранит под цветной одеждой.

— Что ты, бабушка, нет никаких костров, я иду по насыпи из ветров — перекати-поле. Что я знаю о людях, об их войне, что они сумеют найти во мне, чтобы сладить с болью?

У меня такая в груди дыра, что не хватит злата и серебра залатать и выжить. Я пою и песня моя проста, но её услышит один из ста. Аве те, кто слышат.

— Никуда с тропы этой не свернёшь, остальное, девочка, — мрак и ложь, топи и болота. А пока встают за тобой огни, обогни полсвета и сохрани в людях позолоту.

Ничего, что больно, у всех болит: кто-то рушит судьбы, раздор чинит и спасает кто-то.

Мы — тонкий луч, серебряная нить,
щепотка соли и немного спеси,
мы ничего практически не весим
и потому нас трудно заземлить.

На карте мира нас не различить:
мы — Лихтенштейн и алая Андорра,
в крови наследие татаров ли, монголов,
из наклонений повелительных глаголов
мы празднуем четыре буквы — ж и т ь!

Мы знаем боль, мы дали ей приют,
вместилище земных противоречий,
ты говоришь, что время нас не лечит,
… показать весь текст …

Я пишу тебе письма, моя дорогая Ди, про сезонные скидки и пропасть в моей груди. И в постскриптуме каждого я прошу тебя: «Уходи!»
Уходи, ну, пожалуйста, я здесь пытаюсь выжить.

Надо брать себя в руки, но связаны рукава, я давно бы тебя в архивы упаковал. Ты во мне превращаешься в музыку и в слова, и поэтому нет на Земле никого ни родней, ни ближе.

Я несу твоё имя повсюду, но я устал. Ты не слышишь меня, как бы громко я ни кричал. Ты, наверное, всё забыла, и мой сигнал не находит тебя. Заслоняю…
… показать весь текст …