Ты один меня знаешь,
обезлюдевший город.
Твоя тень — к моей тени.
Только тени честны.
Лишь одни тени наши
признают иллюзорность
всех своих воплощений
и реальность стены.
Потому что все дали —
это те же ограды.
Из вольготных пристанищ —
этот ласковый мрак.
В небе, правда, остались
отпечатки заката,
но вот-вот их впитает
предполуночный драп.
Он натянется тентом
над шершавою голью,
словно вязаный свитер
на груди дикаря.
Мир, где тени и стены,
оставляет всего лишь
две дороги — не видеть
или не доверять.