Небо простит и всё стерпит, но не земля…
В каждом из нас разложение плоти цветущих.
Крысы бегут с обреченного корабля,
дым от горящего угля становится гуще.
Небо нас вычистит, вылущит из камней
панциря, бывшего в прошлом столетье хитином.
Уголь, истлевший, не станет в костре темней,
слепо вплетаясь в абстрактную вязь картины.
Ангелы божьи не тронут колокола,
в гонг не ударит густое стальное било —
в небе полуночном серая тень орла
вниз отразится очерченной тьмой аквилой.
Однажды восстанут, и имя им — Легион,
те что пробились корнями в граненый щебень,
чтобы отвесить последний пустой поклон,
знакам, прорубленным на благосклонном небе.
Всевышний с престола сойдет и взглянёт на них,
Вплавленных в вечной оси обожженный вертел.
Цветущая плоть прорастает сквозь срез брони,
неверно положенной каменной лапой смерти.
С избитого круга сходить не всегда легко,
каким бы ты мертвым и сколько бы раз ты не был.
Земля не претерпит мятежных и чужаков,
но их в свою белую грудь принимает небо.