история двенадцатая
Отдуваясь и сопя, мой конвоир согнувшись почти до пола выполз за дверь.
— Ну.
Принуждая меня к исповеди начал назгул.
— Я не местная. Заблудилась. Смотрю, такая приятная полянка и песочек тоже
Окончательно переходя на шепот, сникла я. Врать я не умела. Пропала.
— Раса.
— Пожалуйста, отпустите, я больше не буду.
— Понятно. В расход.
И он отчеркнул на лежащих перед ним бумагах жирную галочку.
— Куда? Нет, я не хочу, я…, я очень уважаю назгулов, даже знакома с двумя из них. Сейчас скажу имена
И, перевернув колчан вверх дном, я высыпала на мощеный пол свои сокровища.
Найдя записи о встрече на опушке Золотого леса, прочитала, — Байрак и Валентин.
— Эльфи? Ты ли наше спасение?
— Ты Байрак?
Неуверенно начала я.
— Раскрой глаза. Я Валентин. Стой, я полюбуюсь тобой. Вот, свел таки случай. Я ежедневно молился о встрече, и наш святой назгул Низя послал тебя сюда.
Как ты? Эти эльфы не причинили тебе вреда?
Ты устала?
Ты хочешь кушать?
Ты здорова?
Красавица наша, мечта назгула.
Слова сыпались из него как орехи из дупла нерадивой белки. Засыпая меня восхищенными комплементами, он кружился вокруг, нежно прикасаясь своими костлявыми пальцами и восхищенно замирая от полноты чувств.
Когда стихли первые восторги, Валентин, присев на стол, нацарапал для меня охранный пропуск.
— Ты посиди здесь немного, я сменюсь и представлю тебя нашему господину, только наряд надо получше. Покопайся в сундуках и выбери себе что-нибудь.
И действительно, у дальней стены стояло два кованых полированных сундука с массивными накладками и грубо сработанными замками.
С трудом приподняв крышку, я вытащила первое, что попалось под руку.
Черная хламида с искусственно вырезанными лохмотьями сидела на мне как влитая; изящно накинув капюшон, я прошлась по комнате.
Тихое шуршание одежд подтвердило догадку, что Валентин снова выскочил из-за стола и, презрев все правила, восхищенно зацокал языком.
Спустя некоторое время (тут не поймешь, сколько прошло часов — постоянный сумрак) друг проводил меня по узким сводчатым коридорам и многочисленным лестницам с чугунным узором перил в самый главный кабинет самого главного начальника.
Грязь и запустение царили в каждом уголке величественного дворца.
Сети паутины свисали с потолков и балок,
— слои сероватой массы покрывали выступающие головы фантастических чудовищ,
— неприятный запах плесени нахально лез в нос и перешил в горле.
Эхо шагов приглушала плотная, свалявшаяся за столетия, густая пыль.
Шорохи летучих мышей, нашедших здесь себе укромное жилище, перемешивалось со скрипом рассыхающейся мебели. Кое-где из сгнивших шкафов виднелись ржавые лезвия неведомого оружия.
Длинные тяжелые занавеси раскрылись, осыпав нас объедками шерстяных волокон и куколками прожорливых молей, явив взору довольно мрачный кабинет, застланный дырявыми коврами и заставленный не менее изношенными креслами.
Поначалу я решила, что здесь никого нет и, игнорируя настойчивые подергивания за плащ, нагло осмотрела каждый клочок громадного гобелена изображающего трапезу нескольких драконов на празднике жертвоприношения.
И тут тень у противоположной стены, изначально принятая мной за вешалку, заколыхалась.
— Падай на колени.
Прошептал назгул, насильно увлекая меня на пол.
Быстро уткнувшись носами в чьи-то следы, оставленные окровавленными сапогами, мы замерли. Было тихо и страшно.
— Повелитель!
От волнения глотая окончания, начал Валентин.
— Мы твои верные слуги, и мы чтим закон. Закон гласит: стал назгулом — помоги стать товарищу.
Эта девочка будет украшением твоей непобедимой армии.
Да, она принадлежит к презренному племени эльфов, но перед превращением все равны.
Её кожа облезет, и мышцы высохнут, сущность проявится быстро, и я сам берусь исполнить главную миссию — спустить кровь. Да поможет мне святой Низя.
Неприятный холодок пополз по спине. Шорох приближающегося то ли человека, то ли привидения, окончательно парализовал мою волю.
Рука в обтягивающей кожаной перчатке, деликатно подняв мой подбородок, нежно потрепала по щеке.
— Ты эльфийка, так?
Не в силах разжать рот, я кивнула. От ужаса сложившегося положения судорога свела губы, и вид у меня был довольно глупый.
— Ты можешь здесь прибраться?
Вновь зазвучал бархатистый голос.
— Здесь не было уборки последние триста лет, немного пыльно, и шторы поменять тоже не помешало бы. Утухни Валентин.
Уже более твердо загремел он.
— Мне срочно нужна уборщица, что по теперешним временам дефицит. Эльфийка займет её место. Брось дубину.
Милый мой друг, пока шел найм на работу, перепробовал несколько боевых топоров и шестоперов, остановившись на небольшой палице из мягкой древесины.
Взмахнув ею несколько раз, он удовлетворенно чмокнул и, зайдя сзади, приготовился к оглушению.
Пара взмахов острым ножом, и тело, выставленное на башне судьбы, через неделю-другую приобретает черты славного назгульского облика.
Затем следует обряд оживления, и новый член пополняет ряды темных служителей.
Мечты, мечты, казавшиеся такими реальными, в один миг разлетелись в прах от стойкого желания хозяина дома провести генеральную уборку.
Вздох разочарования вырвался из костлявой груди Валентина. Он уже так четко представил себе, как подсаживает меня на летающего ящера и даёт первые уроки вождения.
Мне стало неловко, но радость сохранения облика вскоре погасила это чувство.
НОВЫЕ ЛИСТЫ ИЗ ВЫДЕЛАННОЙ КОЖИ НЕИЗВЕСТНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ.
Первые дни на постоянной работе
Мы подружились очень быстро. Ронни, так коротко я называю своего нового работодателя, а полное его имя Саурон.
(Саурон был величайшим врагом свободных народов Средиземья во Вторую и Третью Эпохи. Когда-то он был слугой Моргота, но после падения своего хозяина, Саурон сам стал Тёмным Властелином, стремясь подчинить себе всё Средиземье.прим.нвк)
Он немного зациклен на родовом проклятии, ненавидит женщин и собак, периодически гремит костями и громко икает.
Во всем остальном он очень даже приличный мужчина.
Фронт работ небольшой: несколько залов, коридоры, оружейные, комнаты и чуланы. Всё.
Бытовые помещения для воинского состава убирают специально пойманные новобранцы.
Самое главное, не выкинуть чего-нибудь нужного, что со мной и случилось, аккурат в первый день.
— Элфани!
Да, так он и заорал.
— Элфани, ты убирала на моем столе? Где амулет неистребимости? Тот, что похож на ожерелье из драконьих зубов. Ведь только что был здесь?
— Он и сейчас здесь.
Невозмутимо отозвалась я, перетряхивая нутро допотопного пылесоса.
— Вот, пожалуйста, и зубы почти все на месте. Незачем так орать, я хорошо слышу.
Содержимое этого дряхлого пылесборника было притягательно-привлекательным.
Несколько уморенных клопов с парадной мантии,
— два изодранных манускрипта,
— с дюжину летучих мышей,
— кости,
— перья
и много-много рыбьей чешуи.
Похоже, здесь раньше делали консервы, изумилась я.
Ронни увлеченно колдовал за обширным столом, переливая разные жидкости по стаканам, со стороны казалось — бармен за работой.
Каждый раз, получая пенящийся состав, он недоумевая хмыкал и принимал позу растерянной задумчивости.
Между тем, содрав все портьеры и выкинув их в окно, я, наконец, разглядела, что стены тоже покрыты узорами, но образовались ли они от постоянных протечек, или это такой авангардный прикид, не разобрала.
С тихим свистящим шипением из-под ветхого дивана показалась не менее ветхая змея.
Её кожа высохла и была похожа на выцветшую кору березы. Сверкая злобными глазками, эта хвостатая бестия незамедлительно вцепилась мне в лодыжку.
Сил на то что бы сомкнуть челюсти у неё уже не доставало, но чисто из вредности она все же прилепившись язычком, моталась из стороны в сторону с явно недобрыми намерениями.
— Старушка Зая!
Оторвавшись от своих трудов, приветствовал нахалку Ронни
— Нечего сказать, очень злобная старушка.
Отдирая извивающийся шланг, проворчала я. Щелкнув её по носу, живо усадила в одну из многочисленных колб стоящих здесь.
Глядя через увеличивающие стекло, Зая, начала плеваться ядом.
Что поделать, и у змей бывает склероз:
— куснуть она успела, а яд забыла выпустить и теперь в бессильной ярости громко хлестала кончиком хвоста по стеклу.
— Ничего, посиди и отдохни голубушка, кстати, на эльфов змеиный яд не действует, только яд бешеных белок и то через раз.
Внизу уже шла потасовка за портьеры, орки их рвали на сувениры.
ПРОШЛО ДВА ДНЯ.
Пыль столбом. Разъяренные летучие мыши нарезают круги над главной башней.
Грохочет пылесос, мелькают метелки, ящеры чихают от аллергии на мыло.
ПРОШЛО ПЯТЬ ДНЕЙ
Повесился главный водонос.
Вообще-то не до конца, а так, в знак протеста.
Зацепил веревочку за неприметный кожаный воротничок и давай ногами болтать. Прикалывался до обеда, затем слез и уплел две порции собачьих отбивных.
Потом ещё хвалился, что в петле здорово аппетит нагуливается.
По прежнему борюсь за чистоту и порядок. Ронни слабо намекает на излишнее усердие.
ДЕСЯТЬ ДНЕЙ СПУСТЯ.
Большая уборка в библиотеке.
Обе книжных полки подверглись тщательному осмотру.
Найдя целое семейство книжных червей, отправила их в вечное изгнание, на прощание они своими склизкими телами выписали на полу нехорошее прозвище.
Но как быть с дыркой, что прямо посреди первого тома радужной магии. Теперь все преображающие заклинания остались без заключительного вскрика.
Поэтому получались либо полукорова-полумясорубка, либо монстр с ушами кролика, что до сих пор где-то прыгает в разрушенных коридорах, пугая местные привидения.
Хуже всего, что с древнейших свитков исчезли все буквы написанные кровью, когда я их протерла своим лучшим бальзамом.
Ради получения крови объявили день донора.
Потом Ронни по памяти диктовал, а я писала, макая перо в ванночку с темной жидкостью.
Поминутно появляющиеся тени зарождающихся тварей, мой хозяин опрокидывал легким дуновением из своей волшебной трубки.
Никогда больше не буду мыть книжки. От последнего исчадия до сих пор тик мучает, и ладно бы на один глаз, а то сразу на оба.
Ронни думает, что я ему подмигиваю.
В ТОТ ЖЕ ВЕЧЕР.
Записка, влетевшая в окно, упала на мои колени.
Валентин предлагал романтическую прогулку при луне.
Знала бы, что буду летать на ящере, оделась бы потеплее. Холодные объятия ветра и страх высоты превратили свидание в пытку.
Перегрузки при взлете не смягчили даже подпружиненные седла.
Вой истинного назгула до сих пор звенит в ушах.
— Ничего, так всегда с непривычки, потом понравится.
Нашептывал Лени, перекидывая меня через плечо чтобы отнести домой.
— Я в первый раз даже…
Нет, не буду писать, это уже неприлично.
СЧАСТЛИВЫЕ ДНИ.
Моя семья, моя новая семья.
Все вечера мы проводим вместе:
— неспешная беседа о судьбах мира
и мечты о всеобщем господстве приятно убаюкивают.
Чуть слышно постреливают сырые поленья в обвалившимся камине,
— Ронни изготавливает монстров,
— Зая норовит прижаться своими холодными кольцами к моим ногам,
— Валентин ждет со своим Белобровым на взлетно-посадочной площадке.
Тишь и благодать.
Я растворяюсь в этой всеобщей любви и покое.
Где-то воют усталые гоблины,
— кричат совы и пленники в пыточных камерах,
— рыгают орки,
— звенит оружие.
Скоро-скоро наступление, перебежчики хором клянутся в неизбежности нашей победы.
Саурон даже тайно заказал себе хвалебный гимн.
КОНЕЦ СЧАСТЛИВЫХ ДНЕЙ.
Небольшой реактор на кристаллическом топливе исправно освещает и обогревает наши многочисленные жилища, сканируя при этом всю поверхность Мордора на предмет возможных врагов.
Нужная вещь в хозяйстве.
Если что, то и шашлычок поджарить можно.
— Элфани, поддерживай огонь постоянно, это наш ориентир для обратной дороги
Напутствует меня Ронни.
— Мы тут недалеко слетаем на пару часиков и скоро вернемся, не скучай, слушайся Заю она постарше, поумнее.
Завтра проснешься, а мы уже тут, привет милая, встречай властелина Земноморья.
Валентин долго вздыхал и тоже обещал, что непременно вернется ко мне.
— Смотри если что, я ведь не посмотрю что он мне брат.
Многозначительно кивнув в сторону Байрака, произнес он.
— Замечу…
И он опять не договорил, сделав весьма красноречивый жест переламывания шеи.
Лени всегда немногословен, но его боятся даже волколаки из службы охраны.
Вышло такое проникновенное прощание эльфийки, что ящеры рыдали!
ОЖИДАНИЕ СЧАСТЛИВЫХ ДНЕЙ.
Но ни на следующий, ни на послеследующий день, они не вернулись.
Коротаю дни с Заей, что хуже любого наказания.
Брожу по залам, вспугивая недоделанных чудовищ, и ничего не делаю, страдаю.
Проходя многочисленными террасами, слегка касаюсь безобразных голов каменных химер, они мырлыкают и жмурятся, как ласковые кошечки.
Сижу на гигантских ступенях парадной лестницы гоблинов, зажав ладони между коленей, и покачиваясь, мысленно молюсь святому Низе.
Отблеск огненного глаза несколько раз скользнув по лицу растворяется в необъятных просторах Мордора.
Сегодня Зая приволокла какую то книжку с картинками. Говорит, что это сказки на ночь, для спокойного и глубокого сна. НЕТ НАСТРОЕНИЯ НИ ЧИТАТЬ, НИ ПИСАТЬ
Похоже мировое господство не так просто завоевать.
Первые дезертиры принесли неутешительные вести о небольшом тактическом отступлении на заранее подготовленные позиции, а точнее, они ворвались в главные ворота с криками:
— Все пропало, спасайтесь, кто может и кто не может!
С каждым часом паникующих элементов становилось все больше.
Надо было, что-то делать, иначе возвратившийся Ронни будет очень недоволен.
И ковровую дорожку на лестнице затоптали.
Накинув его плащ, я с высоты главной башни призвала всех к повиновению.
Не то чтобы они послушались, но появившиеся немногочисленные назгулы в небе очень укрепили мои позиции.
РОННИ БОЛЬШЕ НЕТ.
Как он и предполагал, смерть его пришла от женщины, хотя в предсказании не было так конкретно указанно, вот от таких недомолвок и гибнут.
Наутро я, как обычно, а менять заведенный порядок не в моих убеждениях, поднимаюсь в башню к котлу с магическими энергетическими кристаллами, которые отдавая свое свечение неспешно подтаивают.
Доложив топлива до отметки, я мрачно смотрю на Мордор. Избитые остатки некогда всемогущей армии стекаются к последнему оплоту империи.
Ковыляющие, спотыкающиеся на все четыре ноги элефанты,
— грязно ругающиеся и кашляющие тролли,
— песочные человечки,
— орки — жалкое зрелище болью отдается в сердце.
КАК Я НЕНАВИЖУ ЭТИХ ЛЮДЕЙ И ИХ СОЮЗНИКОВ!
ОНИ ПРОСТО ЗВЕРИ — ХИЩНИКИ КАКИЕ-ТО!
ВОЗМОЖНО ПОСЛЕДНИЕ НЕСЧАСТЛИВЫЕ ДНИ.
Их войско уже стоит на расстоянии десяти лиг. Я вижу, как горят на солнце начищенные доспехи, и слышу, как они уже делят содержимое башни сокровищ.
Хоть тут они просчитались, там кроме дырявых мешков с кожаными деньгами старого образца, ничего нет.
Дописанные строчки из подклеенного листа гигантской вербы.
И вот, опять во всем виновата только я.
Прям наваждение какое то. В самый разгар сражения, оторвавшись от занимательной картины жестокого боя, я, как обычно, направилась в главный энергоблок, исхитрившись не попасть между воюющими сторонами и ловко прошмыгнув за спинами доблестных защитников.
Я честно выполняла свой долг, когда страшный взрыв вулкана потряс камни башни, кинув меня на раскаленный пол.
Задыхаясь от ужаса, я бросилась вниз. Питающий шнур главного котла, некстати попавший под ноги, с треском лопнул, обдав на прощание жидким огнем.
Вторично взвыв, я заметалась, опрокидывая сложнейшее оборудование, и только внезапно наступившая полная темнота, утихомирила меня.
Лежа на остывающем полу, я плакала, вытирая нос рваным рукавом.